— Я знаю. — Дитц сел на лошадь и ускакал. Через несколько минут он вернулся с черепом бизона. — Я еще раньше заметил там кости, — объяснил он.
— Все лучше, чем ничего, — согласился Август, положив череп на могилу. Разумеется, это было ненамного лучше, чем ничего, потому что наверняка пробегающий мимо койот стащит и череп, и самого Уилбергера.
Дитц нашел ружье Уилбергера и предложил его Га су.
— Отдай его Ньюту, — велел Август. — У меня есть ружье.
Ньют взял его. Ему всегда хотелось иметь ружье, но в данный момент он большой радости не испытал. Так ужасно, что люди все время умирают. У него болела голова, тошнило, хотелось плакать, он не знал, чего больше. Он испытывал такое напряжение, что даже пожалел, что не остался у фургона, что его выбрали для этой поездки, хотя всего несколько часов назад его распирало от гордости.
Ехавший рядом Август обратил внимание на потерянный вид парня.
— Плохо себя чувствуешь? — спросил он.
Ньют не знал, что и ответить. Он вообще удивился, что мистер Гас его заметил.
— Уж слишком часто тебе приходится быть членом похоронной команды, — сказал Август. — Старина Уилбергер отличался чувством юмора. Он бы расхохотался, узнав, что у него вместо памятника череп бизона. Он, верно, единственный из учившихся в Йеле, у кого такой памятник.
Но умер он совсем невесело, подумал Ньют.
— Все идет своим чередом, — продолжил Август. — И вообще, мы ведь с тобой едем в основном по костям. Ты только вспомни про бизонов, погибших на этих равнинах. Бизонов и других животных. И индейцев, живших здесь с незапамятных времен. Их кости там глубоко в земле. Мне рассказывали, что здесь нельзя выкопать яму в шесть футов, чтобы не наткнуться на черепа или берцовые кости, и все такое. Люди здесь жили с давних времен, и их кости лежат кругом в земле. Только подумай, все земля полна костями. Но это ведь наши друзья-животные, чего от них шарахаться.
Мысль показалась Ньюту удивительной: под ним, под этой шелковистой травой — миллионы костей. Ньюту даже стало немного легче. Он всю ночь ехал рядом с мистером Гасом, думая об этих костях.
73
Разобравшись со стадом, Диш решил посмотреть, не надо ли чего Лорене. Прошло уже несколько месяцев с того дня, как он напился в Лоунсам Дав, и с той поры он ни разу не разговаривал с Лореной. Он уже разучился это делать. По правде говоря, и не умел никогда, хотя вины его в том не было. Он с радостью говорил бы с Лореной сутки напролет, но ей этого не хотелось, так что все их разговоры ограничивались несколькими словами. Его сердце тяжело билось, когда он приближался к палатке. Такого страха он не испытывал даже перед переправой через самую бурную реку.
Перед отъездом Гас поставил палатку, но наступило время ужина, так что Диш прихватил с собой тарелку с говядиной для Лорены. Он настолько серьезно от несся к своим обязанностям, что долго выбирал лучший кусок, задерживая всю очередь и раздражая остальных ковбоев, на которых его новые обязанности не произвели никакого впечатления.
— Девушке не нужен бифштекс, она может съесть тебя, если проголодалась, Диш, — сказал Джаспер. — Думаю, для такой женщины тебя на три укуса хватит.
Диша разозлил наглый тон Джаспера, но, поскольку держал в руке тарелку, в драку он полезть не смог.
— Я с тобой разберусь, когда вернусь, Джаспер, — пригрозил он. — Уж больно ты нарываешься.
— Черт, тебе тогда лучше рвануть к границе, Джас, — посоветовал Соупи. — Если такой хороший работник, как Диш, навалится на тебя, тебе ничего не светит.
Дишу пришлось садиться на лошадь, держа в одной руке тарелку, что оказалось весьма неудобным, но никто не предложил ему помочь.
— Почему бы тебе не пройтись пешком? — спросил По Кампо. — Палатка совсем близко.
Он был, разумеется, прав, но Диш предпочитал ездить верхом, что он и сделал, умудрившись не рассыпать еду Лорены. Она сидела в палатке с откинутым пологом.
— Я принес еду, — произнес Диш с лошади.
— Я не хочу есть, — ответила Лорена. — Я буду ждать, когда Гас вернется.
Дишу показалось, что тон ее еще более недовольный, чем обычно. Он чувствовал себя глупо — верхом с тарелкой в руке. Поэтому он спешился.
— Гас за этими конокрадами погнался, — сообщил он. — Он может вернуться только через пару дней. Он велел мне присмотреть за тобой.
— Пришли Ньюта, — попросила Лорена.
— Ньют тоже уехал, — ответил Диш.
Лорена на секунду вышла из палатки и взяла тарелку. Диш, оказавшийся рядом с ней после стольких месяцев, стоял как парализованный. Она сразу же вернулась в палатку.
— Тебе незачем здесь торчать, — проговорила она. — У меня все в порядке.
— Я утром помогу тебе сложить палатку, — предложил он. — Капитан велел нам двигаться на север.
Лорена промолчала и опустила полог.
Диш пошел назад к костру, но остановился на полпути, чтобы попасти лошадь. Ему не хотелось возвращаться в лагерь ужинать, потому что придется драться с Джаспером. К его огорчению, несмотря на полную темноту, его заметил Липпи и подошел.
— Хорошенько рассмотрел ее, Диш? — спросил он.
— Конечно, — ответил Диш. — Я отвез ей ужин, с твоего позволения.
— Она все такая же красивая? — поинтересовался Липпи, вспомнив их житье в Лоунсам Дав, когда она спускалась вниз каждый день. Они с Ксавье оба ждали ее, и у них поднималось настроение, когда они смотрели, как она спускается по лестнице.
— Разумеется, — ответил Диш, не желая вдаваться в подробности, хотя Липпи спрашивал уважительно.
— Ну, этот Гас, он наверняка ее захомутает, — предположил Липпи. — Он слишком хитер для женщин.
— Не понимаю, о чем ты, — заметил Диш.
— Я видел, как он однажды обманул ее, — продолжал Липпи, вспомнив их необычную сделку. — Он предложил бросить карты — если выиграет, она ему дает. И смухлевал. И все равно потом заплатил ей пятьдесят долларов. И мне десятку, чтобы не говорил Джейку. Но он мне не платил, чтобы я не говорил тебе, Диш, — добавил Липпи. Ему неожиданно пришло в голову, что Гас может посчитать, что он нарушил свое обещание.
— Пятьдесят долларов? — искренне удивился Диш. Он никогда в жизни не слыхал о такой расточительности. — И в самом деле заплатил?
— Ну, мне он десятку дал, — подтвердил Липпи. — Так что я думаю, что и Лори пятьдесят отдал. Гас — он не мелочный, он просто сумасшедший.
Диш вспомнил тот вечер, перед тем как он нанялся к Каллу, когда Гас одолжил ему два доллара на то, за что сам, судя по всему, заплатил пятьдесят. С этим мужиком не соскучишься.
— Тебе не следовало бы болтать, — сказал он Липпи.
— Я никому и не говорил, — ответил Липпи, и сам сознавая, что зря распустил язык.
Подавленный собственной болтливостью, Липпи вскоре вернулся к фургону, предварительно уверив Диша, что больше никому ничего не расскажет.
Диш расседлал лошадь и расстелил свое одеяло. Он пролежал всю ночь, положив голову на седло и думая о Лори и о том, сможет ли он когда-нибудь с ней поладить.
Небо Канзаса было все в ярких звездах. Он слушал, как ирландец поет свои печальные песни, которые вроде бы успокаивали скот. Всю ночь он думал о женщине, лежащей неподалеку в палатке,
