— Вы хотите, чтобы мы опять ехали? — спросил Шон. Во сне он вертелся, и вся его рубашка была в пятнах от травы.
— Ты скоро научишься ездить верхом, — заверил Август. — Это проще, чем ты думаешь.
— А мулов у вас нет? — спросил Шон. — Мне на муле удобнее.
— Нет, сынок, были, да все вышли, — ответил Август. — А вы, ребята, стрелять умеете?
— Нет, но мы умеем копать картошку, — сказал Аллен. Он не хотел, чтобы Август считал, что они вовсе ничего не умеют делать.
— Вы, ребятки, не на тот корабль сели, — заметил Август. — Не думаю, что во всей стране найдется хоть десяток картофелин.
Он поймал им самых спокойных лошадей из тех, что еще паслись в загоне, и научил, как регулировать стремена, чтобы ноги не болтались, — в Сабинасе у не го на такие тонкости не было времени. Как раз в этот момент появился Джейк с винчестером в руках. Вне со мнения, он пришел к заключению, что лучше прободрствовать ночь, чем объясняться с Каллом.
Вскоре ирландцы оказались в седлах и осторожно ездили по загону.
— Для них это все внове, — объяснил Август, — но ирландцы — хваткая раса. Через неделю они будут си деть в седле не хуже индейцев.
— Не думаю, что я тут задержусь на неделю, — заметил Джейк. — Вас, ребята, стало трудно выносить. Может, заберу светловолосую девицу и махну в Калифорнию.
— Джейк, ты прямо как тот проклятый кузнечик, — проговорил Август. — Вчера ты явился и ни о чем, кроме Монтаны, не говорил, а сегодня уже собрался в Калифорнию.
Когда ирландцы более или менее научились садиться на лошадь и спешиваться, Август вручил каждому по винчестеру и велел выстрелить пару раз по кактусу.
— Все едино придется когда-нибудь учиться, — сказал он. — Если вы научитесь ездить верхом и стрелять до того, как вернется капитан Калл, то, возможно, он вас и наймет.
Парни О'Брайен настолько обалдели, получив в руки смертоносное оружие, что немедленно забыли, что надо бояться лошадей. Шон никогда раньше оружия в руках не держал, и глухой звук от удара пули в кактус, когда он выстрелил, напугал его. Ему пришло в голову, что если от них ждут стрельбы, то, весьма вероятно, что и по ним могут стрелять. Эта мысль ему не понравилась.
— Нам имя надо спрашивать, перед тем как стрелять? — спросил он.
— Необязательно, — ответил Август. — Все равно их по большей части зовут Хосе.
— Ну, меня Хосе не зовут, — вмешался Джейк. — Так что вы, парни, в моем направлении не тренируйтесь. Я очень сержусь, когда в меня стреляют.
Когда оба ирландца подъехали к табуну за Августом и Джейком, Диш Боггетт едва поверил своим глазам. Он всегда слышал, что команда в «Хэт крик» весьма своеобразна, но давать ружья людям, не умеющим даже спешиться, было уже не своеобразием, а безумием.
Август встал во главе на большой белой кобыле по кличке Толстоножка, Джейк за ним. Джейк явно пребывал в дурном расположении духа, что вполне устраивало Диша. Может, Лорена все же не так уж в него влюбилась.
Диш подъехал и толкнул Ньюта, который задремал, сидя на лошади. Диш и сам время от времени засыпал, поскольку было очень жарко, а табун вел себя спокойно.
— Ты должен посмотреть, кто там едет, — сказал он. — Гас посадил этих чертовых недомерков на коней. Ньют с трудом продрал глаза. Как только гонка кончилась, его разморило и стало клонить в сон. Если бы к нему подъехал Педро Флорес и предложил Пристрелить его, он не очень бы огорчился, поскольку это означало бы сон. Ньют знал, что ковбои иногда проводят в седле без сна по два или три дня, но он дол жен был виновато признать, что такому еще не обучен. Когда Диш толкнул его, шляпа с него свалилась, и, когда он спешился, чтобы поднять ее, ноги были такими тяжелыми, будто налиты свинцом. Он хотел бы что- нибудь сказать Шону О'Брайену, который выглядел не менее уставшим, чем он, но не мог придумать, что именно.
Август, не имевший еще возможности разглядеть добычу Калла, проехал через табун на другую сторону, где ждали Дитц и Пи. Он не спешил, критически оглядывая животных. Лишь около сорока показались ему вполне подходящими в качестве верховых. Много было чересчур мелких лошадей, у некоторых потертости от седел, и все без исключения были тощими либо от чрезмерной работы, либо от недокорма. А может, их вообще не кормили. Если не считать пары призовых жеребцов, Педро Флорес считал ниже своего достоинства тратить овес на лошадей.
— Из-за этих кляч не стоит не спать ночь, — сказал Гас Дитцу и Пи. — Они сойдут, если мы решим открыть мыловарню, но, насколько я знаю, мы этого делать не собираемся. У меня есть желание отобрать полсотни лучших, а остальных шугануть.
— Господа, — поразился Пи этим словам. — Да капитан нас пристрелит, если мы их шуганем.
— Уверен, что будет ругаться с пеной у рта, — со гласился Август. — Ты как думаешь, Дитц?
— Они тощие, — ответил Дитц. — Могут поправиться, если дать им время.
— У них даже могут вырасти крылья, если дать им достаточно времени, — отозвался Август. Он по смотрел через реку. Солнце быстро садилось, так что через час или два можно было ждать шумных визитеров. — Значит, план такой, — заявил он. — Педро в город не пойдет, поскольку наши привычки хорошо знает. Мы оставим лучших в загоне, а этих тощих кроликов спрячем в кустах. Потом, если нам армия Педро с виду не понравится, мы можем улепетнуть и предоставить ему возможность гнать его собственную мыловарню назад.
Пи Аю такой план не пришелся по душе. При капитане все делалось проще. Гас вечно принимался хитрить. Однако мнения Пи никто не спрашивал, и ему пришлось наблюдать, как Гас и Дитц делят табун. Вскоре и Диш Боггетт сообразил, что происходит, и подъехал помочь. Диш всегда готов был помочь, если только дело не касалось копания колодцев.
Джейк остался сидеть с Ньютом и ирландцами, без особого интереса наблюдая за событиями. Он закурил, но никому больше сигареты не предложил.
Ньют тоже наблюдал, стараясь решить, нужна ли его помощь. Мистер Гас, Дитц и Диш работали так слаженно, что он решил, что будет только мешать, и посему остался на месте, надеясь, что Джейк ему что- нибудь скажет. С той поры, как Джейк вернулся, у него еще не было возможности возобновить старую дружбу. Чем ближе время двигалось к закату, тем больше беспокоился Ньют. Отлучки капитана всегда так на не го действовали. Он знал, что мистер Гас считается од ним из самых крутых мужиков на границе, к тому же он рыл уверен, что и Джейк справится с любой неожиданностью, но, несмотря на это, он не мог перестать волноваться, когда капитан уезжал.
Молодой Шон О'Брайен тоже беспокоился, но совсем по другой причине. Перспектива стрельбы и возможности быть подстреленным казалась ему все более вероятной, и скоро он ни о чем другом и думать не мог.
Поскольку у Ньюта вид был вполне дружелюбный, Шон решил с ним посоветоваться.
— В какую часть человека лучше всего стрелять? — спросил он, обращаясь к Ньюту.
Джейк Спун хмыкнул.
— В его лошадь, — посоветовал он. — Целься в его лошадь. Среда этих любителей перца мало таких, которые рискнут тебя беспокоить, если окажутся на земле.
С этими словами он пришпорил лошадь и поехал на другую сторону табуна.
— Это верно? — спросил Шон. — Надо стрелять в лошадь?
— Если Джейк так говорит, значит, это верно, — преданно подтвердил Ньют, хотя его самого этот совет тоже слегка удивил.
— А ты многих застрелил? — спросил Шон. Ньют покачал головой.
— Не-а, — ответил он. — Я этой ночью в первый раз ездил. Никогда не стрелял в человека, да и в лошадь то же.
— Ты стреляй в лошадь, — сказал Шон, когда подъехал его брат Аллен. Аллен промолчал. Он думал о своей женушке Сэри, которую оставил в Ирландии. Перед его отъездом она несколько недель проплакала, считая, что ему не следует ее бросать. Но он собрал все свое мужество и все-таки уехал, а теперь так по ней скучал, что на глазах выступали слезы почти каждый раз, когда он думал о ней. Хотя по натуре он был жизнерадостным и веселым человеком, отсутствие Сэри повлияло на него куда больше, чем он предполагал.
