С ордером на жилплощадь, с ключом от квартиры мать и сын Саяновы целую неделю прожили у дворника.
– Мамочка, поедем лучше обратно, – говорил Вадик.
– Теперь при всем желании обратно нам не выехать, – отвечала озабоченная мать. – Вот папа получит квартиру, и мы уедем отсюда.
Наконец вселение состоялось, и Мария Андреевна решила написать мужу. Она не любила роптать на свою судьбу. Ей хотелось, чтобы письмо было бодрое, без жалоб, чтобы муж почувствовал, как они ждут его, как томятся этим ожиданием, и на листке появилось: «Дорогой Коленька!» Потом она принялась подбирать слова, но они будто прятались куда-то. Казалось, из всех слов, какие только она знала, оставалось в ее памяти одно: «Почему?» Осмелев, оно настойчиво просилось на бумагу.
Саянова порвала листок и на новом написала: «Дорогой Коля!» И это навязчивое «почему» теперь уже лезло на первую строчку, а в мыслях ее вопросам становилось тесно. «Почему ты молчишь? Почему, выезжая из Одессы, ты не предупредил, чтобы мы задержались в Челябинске? Почему до сих пор не позаботился о квартире на новом месте?»
И все эти «почему?» заставили Марию Андреевну еще раз изорвать листок и на новом написать просто: «Коля!»
В этот мрачный и сырой вечер, когда по дребезжащим стеклам окна неумолимо колотил дождь, а в необжитой комнатушке было неуютно и холодно, слова, говорящие о радости, становились фальшивыми.
Многое в эту ночь передумала Мария Андреевна. Прежде всего, она винила себя: «Задержалась с отъездом – вот и результат!» Но вдруг ей припомнился сегодняшний разговор с Екатериной Васильевной. «Выглядит молодо, свежий, красивый», – мысленно повторяла она слова соседки.
Тайная обида на мужа находила уже реальную основу, и утром Мария Андреевна порвала письмо. Она села за новое только две недели спустя, когда была получена открытка.
Саянов писал, что болен и лежит в стационаре, и что ему уже значительно легче. Он просил жену и сына не волноваться, обещал, что как только поправится, возьмет отпуск и приедет к ним.
И потянулись дни ожиданий.
3
Вначале Вадику не понравилась одесская школа: парт было мало, окна почти до половины заколочены фанерой, печки не топятся, и все ребята сидят в пальто. Его посадили за скрипучий стол впереди парт – не успеешь повернуться, как учитель делает замечание, а потом эти замечания в дневник записывает. За этот противный стол никто не хотел садиться.
Но вскоре ребята придумали выход: сдвинуть парты так, чтобы вместо четырех рядом сидело пять человек. И ненавистный стол был выставлен за дверь.
У Вадика теперь появился новый сосед – Витя Топорков. Он потеснился больше, чем упрямый Лева, сидевший справа, и Вадику хватило места на стыке двух парт.
Витя Топорков был самым рослым мальчиком в классе. Он отличался задорным характером, носил длинный чуб, искусно плевал в цель, был остер на язык. Но главное, чем выделялся Витя в своей школе, – это силой. Он готов был бороться с кем угодно и всегда побеждал.
Нередко к Топоркову приставали задиры из других классов. Они по двое и по трое донимали его, пока Виктор не начинал сердиться. Но УЯ? если они выводили школьного силача из терпения, то платились за это дорого. Оторванные пуговицы, разбитые косы, синяки и царапины были уделом побежденных, зато зеваки приходили в восторг. «Опять этот Топорков!» – возмущались в учительской. «Эх, и здорово!» – одобряли одноклассники.
Но Вадику Саянову Витя нравился не потому, что он был сильным. Витя знал такое, о чем не имели представления другие ребята.
Витя провел Вадика по всем четырем развалкам (так мальчики называли разрушенные во время войны здания), которые были по соседству со школой. Витя бывал в катакомбах, где во время войны скрывались партизаны, он знал, где похоронен матрос Вакуленчук с броненосца «Потемкин». Поэтому Топорков и стал для Вадика самым интересным человеком.
Зимние каникулы Вадик и Витя проводили вместе, и обоим казалось, что они теперь настоящие друзья.
Но приехал отец, и это событие в жизни Вадика едва не разлучило его с другом.
Вадик любил отца, и его появление было большим праздником. Но первая встреча вскоре омрачилась: Вадик понял, что папа после фронта совсем не такой, каким ожидал его увидеть сын. Задумчивый и грустный, он будто и не радовался, что война окончилась и они будут вместе. «Что с ним случилось? – думал, глядя на отца, мальчик. – Когда мама в комнате, он разговаривает со мной и даже шутит, а когда мама уходит на кухню, он почему-то начинает курить и молчит!»
Саянов старался приласкать сына, но ласка его была похожа на жалость, и мальчик понимал это.
– Папа, ты еще больной? – спросил однажды Вадик, когда отец, обняв сына, тяжело вздохнул.
– Эх, Вадька, Вадька! – загадочно проговорил отец и, испытующе посмотрев в глаза мальчику, отпустил его.
Вадик поспешил познакомить отца со своим новым другом, но Витя ему не понравился.
– Несерьезный мальчик, болтун к тому же, – заметил отец. – Обрати внимание, чем занята его голова: развалки, какие-то ящики…
Перечисляя увлечения Вити, Саянов старался высмеять суждения мальчика. Вадик попытался вступиться за друга, но отец запротестовал:
– Не защищай этого лоботряса. Найди себе товарища получше.
Но, кроме доброго совета, отец ничем не помог Вадику, а сам мальчик еще не знал, как надо отыскивать хороших товарищей.
