Саша задумалась.
– Не понимаю, – призналась она.
Раньше все было просто. Общество вынуждало тебя принести клятву верности, родить и вырастить детей. До сих пор существуют религиозные течения, которые не признают мирских законов, а из закона Божьего выбирают то, что им больше подходит. Женщины рожают пятнадцать детей, а мужья могут уйти от них в любое мгновение. И такой женщине суждено остаться одинокой, потому что она – «порченый товар». Из столетия в столетие соблюдаются традиции, но потом жизнь прорывается через эти каменные устои, и новое поколение живет по-новому.
Счастье – как хамелеон. Оно умело прячется и всегда разного цвета.
К Фрейду приходили женщины, которых мнение общества довело до истерии. Они занимались сексом, но знали, что люди это осуждают.
Фрейд думал, что все страдания связаны с сексом. Фрейд зависел от кокаина, был тяжело болен, ему сделали сорок шесть операций на гортани – и он не намеревался создавать культ из секса.
Он просто хотел помочь тем, кого презирали за то, что они – живые. И не подозревал, что открыл золотую жилу.
К сожалению, нет такого закона, который способен вынудить человека быть хорошим. Можно привязать отца к матери и к ребенку, но это не значит, что он не станет пропивать все деньги.
Нельзя заставить женщину родить и стать хорошей матерью.
Нельзя принудить мужчину и женщину любить друг друга.
И уж точно никто не взрослеет раньше времени.
Смекалка никогда не заменит опыт, который, в конце концов, подсказывает нам, что любовь к одному-единственному избраннику, верность, ущемление своих желаний – это все огромное счастье, которое стоит того, чтобы кастрировать собственный эгоизм.
Но это все приходит потом, с возрастом, с опытом. И не к каждому.
В молодости надо как можно больше гулять, веселиться, думать о праздном, вести глупые беседы и прожигать жизнь.
Саше и Никите не повезло. Они встретились тогда, когда жизнь сама по себе важнее определенного человека. Они чувствовали себя приговоренными друг к другу – и это было печально.
– Надо расставаться, – говорила Саша. – Но когда я думаю об этом, хочется повеситься! И ты знаешь, мы как-то плохо друг на друга влияем. У нас ничего не получается. У Никиты машины не продаются. Намертво встали. Я туплю с дипломом. Ни одной мысли в голове!
Они начали ругаться. У них появилась цель – сделать совместную жизнь невыносимой.
– Ты почему не отвечал на мои звонки?! – орала Саша на пороге квартиры.
– Потому что не слышал! – не оставался в долгу Никита.
– Ничего, что я стою три часа под дверью?!
– Да какого черта ты тут стоишь?!
– Я ключи забыла!
– А я тут при чем?! Или ты их нарочно забыла?!
– Да пошел ты на хрен! Я у девочек переночую!
– Раньше не могла догадаться?!
Саша могла бы догадаться, позвонила бы мне с Настей. Но ей хотелось дождаться Никиту и устроить ему скандал.
– Где моя майка?! – бросался Никита на Сашу.
– В коридоре.
– Где?! – Никита выбегал из комнаты с красными глазами.
– Вот! – орала Саша, ткнув пальцем в грязную тряпку, на которой стояли ботинки.
– Ты ох?!
– Я стираю и глажу твои чертовы майки, а ты потом вытираешь ими сок со стола, так почему бы не вытирать ими обувь, если тебе на все наплевать?!
Они уже почти ненавидели друг друга.
– Ты видел крышку от моего контейнера?! – подбоченивалась Саша.
– Какого контейнера?
– От контактных линз!
– Не видел.
– Но ты убирался на кухне! Ты что, ее выкинул?
– А эта… штука на кухне?
– На кухне! Я надевала линзы на кухне, потому что мне надо в институт, а ты занимал ванную!
– Да отвяжись ты от меня! Не брал я твою крышку!
– А кто брал! А?!
– Да купи, бл… себе новый еб… контейнер! – орал Никита и убегал из собственного дома.
– Саша, это никуда не годится… – ужасалась я. – Собирай вещи и уезжай. Вы сожрете друг друга.
– Ну почему у нас ничего не получается? – рыдала Саша. – Почему?!
Я гладила ее по голове.
Мне было очень жаль их обоих, таких несчастных, растерявшихся. В полном отчаянии кто-то из них произнес: «Давай попробуем на время расстаться».
Эта фраза – как обезболивающее.
Саша в бреду перевозила вещи. За несколько дней сильно похудела. У нее временами дрожали руки.
Никита с пугающим остервенением играл в GTA и заказывал пиццу на дом.
– Пойдем погуляем… – ныла я. – Бескудниково прекрасно в весеннем уборе…
– Не хочу я гулять! – раздражался Никита. – Хочу сидеть дома с закрытыми шторами!
– Никитос, ты здесь закиснешь! Пошли! От тебя потом пахнет.
– Ничего, я принюхался…
Я все-таки вытащила его на улицу, и мы на метро поехали в центр. Был такой хороший теплый день, что даже Никита пару раз улыбнулся.
– Все будет хорошо, – говорила я. – Все у нас впереди.
К сожалению, я его обманула. Не нарочно.
Просто наш мир не так уж велик. Мы встречаем не так много людей, которых можем любить.
Например, у меня есть подруга Лариса. И у нее есть подруга. С последней мы каждый день находим похожие черты. Иногда кажется, что мы – один и тот же человек. Мы даже говорим с одинаковыми интонациями. Но если Лариса – почти моя сестра, то с ее подругой мы общаемся только втроем. Нам вдвоем с ней не о чем говорить. То есть я ее люблю, она любит меня – никакой неприязни не существует, но у нас нет ничего общего при всем при том, что мы почти отражаем друг друга.
Весь мир состоит из таких тонкостей.
Люди, которых ты действительно любишь, навсегда оставляют след в твоей душе. Иногда это рана. Она никогда не заживает, как язва желудка у хронических невротиков. Появляются люди-лекарства, которые на время снимают боль, но мы возвращаемся к ней снова.
Сейчас Никите тридцать восемь лет. У него нет девушки. Сейчас с ним живет друг, которого выгнали с работы.
Никита до сих пор торгует машинами. Он богат, купил несколько квартир – он один из неприметных московских мини-миллионеров, которых хочется угостить кофе с булочкой – так скромно они выглядят.
С годами Никита становится все более неприятным, резким. Мы почти не дружим – я лишь иногда позваниваю, когда знакомые спрашивают, нет ли у меня человека, который занимается машинами.
Саша добилась успеха. Ей тридцать четыре, она однажды побывала замужем.
Мы общаемся, но с ней бывает трудно – она трудоголик и эгоцентрик. Требует, чтобы все было так, как хочет она. В противном случае всерьез обижается. Она агрессивно водит машину и срывается на
