Дьявол и господь бог

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Палатка Гёца. Сквозь щель в свете лупы виден раскинувшийся вдали город.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Третий офицер, Герман, Катерина.

Герман входит и пытается спрятаться за походной кроватью. Его голова и тело исчезают, виден лишь толстый зад. Катерина входит и, подойдя к нему, дает ему пинок. Герман в растерянности вскакивает. Катерина хохочет и отступает.

3-й офицер. Если ты закричишь...

Катерина. Если я закричу, тебя схватят и Гёц велит тебя повесить. Лучше поговорим. Что ты хочешь с ним сделать?

Офицер. Будь у тебя в жилах кровь, ты, распутница, давно бы уже все сделала сама. Хватит! Убирайся и благодари бога, что за тебя все сделают другие.

Катерина. А что будет со мной, когда он умрет? Весь лагерь набросится на меня.

Офицер. Мы дадим тебе бежать.

Катерина. А денег дадите?

Офицер. Немножко дадим.

Катерина. Дайте денег, и я пойду в монастырь.

Офицер (смеясь). Ты? В монастырь? Если тебе по нраву женское общество, лучше поступай в бордель. У тебя такие бедра... сможешь кучу золота заработать... Решай! От тебя я требую лишь молчания.

Катерина. Можешь не беспокоиться. Я тебя не выдам. Но вот позволю ли его зарезать?.. Неизвестно.

Офицер. Почему?

Катерина. У нас с тобой разные интересы, капитан. Честь мужчины на острие шпаги, ее всегда защитишь. А меня он превратил в потаскуху, это труднее исправить. (Пауза.) Ночью город будет взят. С войной покончено. Все разбредутся. Он придет сюда, и я спрошу его, как он намерен со мной поступить. Если он оставит меня при себе...

Офицер. Гёц оставит тебя при себе?! Да ты с ума сошла! Что он станет с тобой делать?

Катерина. Если он оставит меня, ты к нему не прикоснешься.

Офицер. А если он тебя прогонит?

Катерина. Что ж, тогда он твой. Если я крикну: «Ну, пеняй на себя!» — выходи из укрытия, он в твоих руках.

Офицер. Не нравится мне это: не люблю, когда дело зависит от юбки.

Катерина (все это время посматривавшая наружу). Ну что ж, тогда тебе придется встать на колени и просить его о пощаде. Вот он.

Герман быстро прячется. Катерина смеется.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Гёц, Катерина, Герман в укрытии, позже Франц.

Гёц (входя). Чему ты смеешься?

Катерина. Своим снам. Видела тебя мертвым, с кинжалом в спине. (Пауза.) Ну, он заговорил?

Гёц. Кто?

Катерина. Поп.

Гёц. Какой поп? Ах, да, конечно.

Катерина. Значит, сегодня ночью?

Гёц. Тебя это не касается! Сними с меня сапоги!

Катерина снимает с него сапоги.

Конрад убит.

Катерина. Знаю. Весь лагерь об этом знает.

Гёц. Дай мне вина! Это нужно отпраздновать.

Катерина подает ему вино.

И ты тоже пей.

Катeрина. Не хочу.

Гёц. Пей! Черт возьми, сегодня праздник.

Катерина. Чудесный праздник: начался убийством, кончится побоищем.

Гёц. Самый лучший праздник за всю мою жизнь. Завтра я отправлюсь в свои поместья.

Катерина (взволнованно). Так скоро?

Гёц. Так скоро! Вот уже тридцать лет, как я мечтаю об этом Больше и дня не стану ждать.

Катерина кажется встревоженной.

Тебе нехорошо.

Катерина (овладевая собой). Ты заговорил о своих землях, а тело Конрада еще не остыло.

Гёц. Вот уже тридцать лет, как я владею ими тайно. (Подымает свой бокал). Пью за свои земли, за свой замок. Чокнись со мной.

Она молча поднимает бокал.

Говори: пью за твои земли!

Катерина. Нет.

Гёц. Отчего же, девка?

Катерина. Они не твои. Разве, убив брата, ты перестал быть незаконнорожденным?

Гёц смеется и хочет ударить ее. Она уклоняется от пощечины и хохочет, откинувшись назад.

Земли передаются по наследству.

Гёц. Да меня хоть озолоти, я не принял бы наследства. Своим я считаю лишь то, что беру сам. Ну, будешь ты пить, не то рассержусь.

Катерина. За твои земли! За твой замок!

Гёц. Пусть по замку ночами бродят разгневанные призраки.

Катерина. Конечно, комедиант. Что бы ты стал делать без публики? Пью за призраков! (Пауза.) Итак, мой милый, твое лишь то, что ты сам взял.

Гёц. Только это.