Дьявол и господь бог

Входит Хильда. Крестьяне указывают на нее.

Наставница. Что? (Она оборачивается.) Ах! Хильда... (Пауза.) Сестра моя... ты нам мешаешь.

Хильда. Чем я могу вам мешать? Я ведь молчу.

Наставница. Ты молчишь, но ты глядишь на нас, и мы знаем, что ты нас не одобряешь.

Хильда. Но я могу думать, как хочу?

Наставница. Нет, Хильда, здесь думают открыто, при свете дня и вслух. Мысли каждого принадлежат всем. Хочешь ли ты присоединиться к нам?

Хильда. Нет.

Наставница. Значит, ты нас не любишь?

Хильда. Люблю, но на свой лад.

Наставница. Ты не рада нашему счастью?

Хильда. Я... Ах, братья мои, вы столько страдали. Если вы счастливы, то и я должна быть счастлива.

Входит Карл, глаза его завязаны. Его ведет молодая женщина.

Наставница. Кто вы?

Молодая женщина. Мы ищем Город Солнца.

Один из крестьян. Город Солнца здесь.

Молодая женщина (обращаясь к Карлу). Так я и думала. Жаль, что ты не можешь видеть, какой у них счастливый вид. Ты бы обрадовался.

Крестьяне толпятся вокруг них.

Крестьянин. Бедняги, вы хотите пить? Вы голодны! Садитесь же.

Карл (усаживаясь). Ах, вы так добры...

Крестьянин. Здесь все добры. Здесь все счастливы.

Другой крестьянин. Но в нынешнее смутное время люди не путешествуют. Нам пришлось ограничиться любовью друг к другу. Вот отчего твой приход наполнил наши сердца радостью.

Крестьянка. Так приятно, когда можешь сделать добро чужестранцу. Что вам нужно?

Mолодая женщина. Мы хотим видеть человека, руки которого кровоточат.

Карл. Правда ли, что он творит чудеса?

Крестьянка. Только тем и занят.

Карл. Правда ли, что его руки кровоточат?

Один из крeстьян. Дня не проходит без этого.

Карл. Я хочу, чтоб он коснулся моих век своими окровавленными руками и вернул мне зрение.

Крeстьянка. Это ему как раз по плечу, он тебя излечит.

Карл. До чего вам повезло, что у вас есть такой человек. И вы больше никогда не поступаете дурно?

Один из крестьян. Никто не пьет, никто не крадет.

Другой крестьянин. Мужьям запрещено бить своих жен.

Первый крестьянин. Родителям запрещено бить своих детей.

Карл (усаживаясь на скамью). Лишь бы только это подольше продлилось.

2-й крестьянин. Это продлится, сколько будет угодно господу.

Карл. Увы! (Вздыхает.)

Наставница. Отчего ты вздыхаешь?

Карл. Мой поводырь повсюду видел вооруженных людей. Крестьяне и бароны будут драться.

Наставница. На землях Гейденштама?

Карл. Нет, но по всей округе.

Наставница. Это нас не касается. Мы никому не желаем зла. Мы хотим, чтоб везде царила любовь.

Карл. Правильно! Пусть они перебьют друг друга. Ненависть, убийство, кровь других людей — только пища для вашего счастья.

Один из крестьян. Что ты говоришь? Ты с ума сошел!

Карл. Я лишь повторяю то, что говорят повсюду.

Наставница. А что говорят?

Карл. Говорят, что ваше счастье сделало их страдания еще невыносимее и они дошли до предела отчаяния. (Пауза.) Но вы правы, вас это не должно тревожить: пусть ваше счастье окропят несколько капель крови... цена не слишком высока.

Наставница. Наше счастье священно — так сказал Гёц. Мы счастливы не только ради себя, но и ради всех. Мы свидетельствуем всем и перед всеми, что счастье возможно. Эта деревня стала священной, все должны глядеть на нас, как христиане на святую землю.

Карл. Я вернусь в свою деревню и принесу эту радостную весть. Я знаю целые семьи, умирающие с голоду: им будет так приятно знать, что вы счастливы ради них.

Смущенное молчание крестьян.

А что вы станете делать, добрые люди, если начнется война?

Одна из крестьянок. Мы будем молиться.

Карл. Боюсь я, как бы вам не пришлось в ней участвовать.

Наставница. Нет, не бывать тому.

Все крестьяне. Нет! Нет! Нет!

Карл. Разве не священна война рабов, которые хотят стать людьми?

Наставница. Все войны — святотатство. Мы останемся на страже любви, будем мучениками мира.

Карл. По соседству с вами грабят, насилуют, убивают ваших братьев господа, и вы не питаете к ним ненависти?

Одна из крестьянок. Мы жалеем их, потому что они злы.

Все крестьяне. Да, мы их жалеем.

Карл. Они злы, и, значит, справедливо, что против них восстали жертвы их зла?

Наставница. Насилие несправедливо, откуда бы оно ни исходило.

Карл. Осуждая насилие ваших братьев, вы, стало быть, одобряете насилие баронов?

Наставница. Нет, конечно.

Карл. Но все же это так, раз вы не хотите, чтобы оно прекратилось.

Наставница. Мы хотим, чтобы оно прекратилось по доброй воле самих баронов.

Карл. А кто внушит им эту добрую волю?

Наставница. Мы.

Все крестьяне. Мы! Мы!

Карл. А что же покуда делать крестьянам?

Наставница. Терпеть, ждать и молиться.

Карл. Предатели! Вот вы и разоблачены. Вы любите лишь самих себя. Но остерегайтесь, если война начнется, от вас потребуют ответа, не допустят, чтобы вы оставались в стороне, покуда ваши братья идут на смерть. Если крестьяне победят, то бойтесь, как бы они не сожгли Город Солнца, чтобы покарать вас за предательство. Если победят сеньоры, они не потерпят, чтобы дворянские земли оставались в руках крепостных. К