— Извини, тяжелый был денек.
— Мы поедем к Кис.
— Вот как?
— И встретимся там с твоим другом, — сообщила Джасмин.
— Серьезно? Где?
— В каком-то мотеле на берегу океана. Ты не поверишь, но он заплатит нам обоим за то, что мы будем развлекать какого-то старикашку.
— Кого? — Авила не мог представить себе, что за новенькое дельце проворачивает Кусака.
— Да какого-то старикашку, я не знаю. Надо будет развлекать его пару дней и сделать несколько похабных фотографий. А за это твой дружок обещает каждой из нас по пять сотен.
— Господи, ну и гнусное занятие.
— У нас дела идут плохо, дорогой. Ураган превратил всех наших постоянных клиентов в скромных и богобоязненных семьянинов.
Авила услышал, как при этих словах Бриджит захихикала. Джасмин продолжила:
— Так что пять сотен — это очень неплохо, особенно сейчас.
— Ты можешь заработать в два раза больше, если скажешь мне, как называется мотель.
— А как ты думаешь, для чего я звоню? Ты доволен?
— Отличная работа.
— Но послушай, дорогой, нам надо знать…
— Передай трубку Бриджит.
— Нет, нам надо знать, что ты задумал. У нас, как обычно, опять неприятности с полицией…
— Не волнуйся, — оборвал ее Авила.
— …и нам не нужны новые проблемы.
— Я же сказал, не волнуйся.
— Ты не собираешься убивать этого парня?
— Какого парня… Кусаку? Нет, черт побери, он просто должен мне деньги, вот и все. Во сколько вы с ним встречаетесь?
— Около восьми.
Авила взглянул на часы.
— Девочки, вы не успеете в Ки-Уэст к восьми, если только не поедете на гоночной машине.
— А нам и не надо в Ки-Уэст, дорогой. Мы едем в Исламораду.
До Исламорады было на семьдесят миль меньше, и все же Авила не был уверен, что сможет попасть туда вовремя. Ведь первым делом надо будет совершить жертвоприношение, нечего и думать о том, чтобы отправиться на такое важное дело без жертвоприношения.
— Джасмин, а как называется этот мотель?
— Не скажу, пока не пообещаешь мне и Бриджит, что у нас не будет неприятностей.
— Господи, да я же уже сказал тебе.
— Ладно, слушай. Ты подождешь, пока мы не получим деньги от твоего дружка Кусаки. А потом поклянешься никого не убивать в нашем присутствии, договорились?
— Клянусь будущей могилой моей жены.
— И еще, ты должен пообещать, что заплатишь, как говорил… по пять сотен каждой.
— Обещаю.
— И плюс обед с крабами. Это идея Бриджит.
— Нет проблем, — согласился Авила. Не имело смысла объяснять проституткам, что для крабов сейчас не сезон, это только бы затянуло переговоры. — Название мотеля, — потребовал он.
— «Парадиз Палмс». Я там никогда раньше не была, Бриджит тоже, но Кусака говорил, что там очень хорошо.
— Уверен, что по сравнению с тюрьмой это просто отель «Риц». Какой номер?
Джасмин спросила у Бриджит, но та не знала.
— Ладно, не имеет значения, — успокоил Авила. — Я вас найду.
— Только помни, что ты обещал!
— Да, я постараюсь.
— Хорошо, дорогой, нам пора собираться.
Авила намеревался уже положить трубку, как вспомнил что-то.
— Эй, Джасмин, подожди!
— Да?
— Ты сказала ей обо мне?
— Бриджит? Я ничего ей не говорила. — Джасмин явно не понимала, в чем дело. — А о чем?
— Ни о чем.
— Ох… ты имеешь в виду…
— Помолчи!
— Дорогой, я
— Прошлой ночью ты сказала, что я был хорош.
Авила изо всех сил старался не визжать во время любовного акта! А те несколько звуков, которые он все же издал, никак нельзя было считать визгом.
— Прошлой ночью ты был просто великолепен, — похвалила его Джасмин. — Просто фантастика. Гораздо лучше, чем в предыдущий раз.
— Ты тоже была на высоте, — удовлетворенно заметил Авила.
Позже, направляясь в Свитуотер за цыплятами, он не переставал думать о приятном комплименте проститутки. Поскольку искренность была чуждым понятием в жизни самого Авилы, то он не мог по- настоящему оценить, сказала ли Джасмин правду или просто польстила ему. Ему было просто приятно, и еще его радовал тот факт, что она перестала называть себя Морганна — какое дурацкое имя, чтобы вспоминать его в пылу страсти!
По мнению доктора Чарльза Гейблера, употребление марихуаны в сочетании с метакалоном не доводило до добра. Особенно явно это проявилось в ночь на 1 сентября в придорожном мотеле на шоссе № 10 вблизи Бонифая, штат Флорида. Охваченный желанием, профессор соскользнул с двуспальной кровати, на которой спал вместе с Нерией Торрес, и юркнул на другую двуспальную кровать, где бодрствовала молодая студентка Селест. Но как только доктор Гейблер страстно прильнул к одной из аппетитных грудей Селест, от тепла ее тела и гармоничного слияния физических и метафизических ощущений эрекцию как рукой сняло. Хуже не придумаешь.
Нерия Торрес начала переоценку своих отношений с профессором уже с того самого момента, когда они остановились на шоссе при выезде из Джексона, штат Миссисипи, поскольку профессору понадобилось облегчить мочевой пузырь. Сидя за рулем и наблюдая, как доктор Гейблер специально старается описать азалии, Нерия подумала: «Он больше меня не привлекает».
Когда профессор ковылял назад к фургону, свет фар эффектно осветил рубиновые кристаллы, свисавшие со шнура, обмотанного вокруг его шеи.
— Ух ты, вот это да! — воскликнула молодая Селест, охваченная мистическим благоговением и находившаяся под впечатлением красот графства Гумбольдт.
Именно в этот момент Нерия Торрес подумала о своем будущем и решила, что профессору в нем отводится очень незначительная роль, особенно в деле получения страховки за ущерб, причиненный ураганом. Она представила себе, что доктор Гейблер может своими сладкими речами выманить у нее часть денег — возможно, он назовет это дружеским займом, — а потом под покровом ночи сбежит со своей протеже, которая вполне созрела для роли любовницы. Ведь именно так профессор поступил со своей бывшей любовницей, продавщицей макраме, когда в его жизни появилась Нерия Торрес.
И если даже профессор не строил глупых планов относительно денег по страховке, то все равно у Нерии имелась вполне резонная причина избавиться от него: его появление в Майами непременно спровоцирует спор с бывшим мужем по поводу страховки. Учитывая неприглядные обстоятельства ее побега из дома, Нерия сомневалась, что Тони захочет простить ее и все забыть. И то, что она не могла
