все равно вцепилась в него и судорожно прижала к сердцу. На ярлычке все еще можно было прочесть мое имя и номер телефона, хотя надпись синим фломастером, сделанная мамой, успела выцвести.
— Я же говорила, мистер Поббс, что найду тебя, — прошептала я и услышала, как за моей спиной тихо закрылась дверь: Бобби вышел из комнаты, оставив меня наедине с воспоминаниями, которые теснились и в моей голове, и вокруг меня.
Глава тридцать третья
Не знаю, как долго я пробыла на складе, потому что утратила счет времени. В первый раз я выглянула в окно, кажется, через несколько часов, усталая, глаза в кучку от такого бесконечного перетряхивания вещей. Моя собственность. Здесь, в этом месте, хранилось нечто принадлежащее только мне. Эти вещи как будто немножко приблизили меня к дому, связали на мгновение два мира и размыли между ними границы, так что я больше не чувствовала себя такой потерянной. Ведь их я держала там, где меня окружали люди, которых я любила. Особенно мистера Поббса. Как же давно я видела его в последний раз! С тех пор случился Джонни Наджент и тысяча других Джонни Наджентов. Похоже, после исчезновения из моей постели мистера Поббса образовалась целая команда, которую составили «разнообразные не те», сменяющие в ней друг друга.
Мимо окна прошел Иосиф, и я отодвинулась в сторону, вглядываясь в него, уверенно вышагивающего, в белой льняной сорочке с рукавами, закатанными точно до локтя, в брюках, подвернутых над щиколотками, и кожаных сандалиях. По-моему, он всегда выделялся из толпы. Как очень важная персона, как человек, обладающий превосходством и властью. Он больше молчал, но когда говорил, тщательно подбирал слова. И все к нему прислушивались. Его речь плавно перетекала от шепота к песне, ни на секунду не задерживаясь посередине. Несмотря на физическую мощь, говорил он с мягкими интонациями, и эта манера еще добавляла ему величия.
Колокольчик над входом в магазин снова звякнул. Дверь скрипнула и захлопнулась.
— Добрый день, Иосиф, — бодро приветствовал вошедшего Бобби. — А что, сегодня моя Ванда не захотела повидать меня?
Иосиф коротко хохотнул, и я догадалась, что ужимки Бобби действительно забавны, раз они рассмешили его.
— Ну что ты, эта барышня по уши влюблена в тебя. Думаешь, она бы не явилась, если бы знала, что я иду к тебе?
Бобби улыбнулся:
— Чем могу помочь?
Иосиф понизил голос, словно знал, что я рядом, и мне пришлось быстро прижать ухо к двери.
— Часы? — донесся голос Бобби, который повторил вопрос. — У меня здесь много часов.
Иосиф снова понизил голос до шепота, и я поняла, что у него на это есть важная причина. Он наверняка говорил о моих часах.
— Серебряные часы с перламутровым циферблатом? — услышала я Бобби и мысленно благословила его привычку повторять сказанное собеседником.
Их шаги по ореховому паркету стали громче, и я приготовилась быстро отскочить от двери на случай, если они ее откроют.
— Как вам эти? — спросил Бобби.
— Нет, мне нужны те, что ты нашел вчера или сегодня утром, — ответил Иосиф.
— Откуда вы знаете?
— Потому что их потеряли вчера.
— Ладно, не знаю, откуда вам это известно, — неловко попытался скрыть удивление Бобби, — разве что вы переговорили с кем-то из другого мира, в чем я лично сильно сомневаюсь.
Они помолчали.
— Иосиф, вот часы, подходящие под ваше описание. — В голосе Бобби я расслышала смущение.
— Нет, это не те, — возразил Иосиф.
— Вы их где-то видели? На ком-то? Может, попросите этого человека зайти ко мне, чтоб я понял, что вы ищете. И если наткнусь на них, сохраню для вас.
— Я ищу часы, которые видел на одном человеке.
— На ком-то из Кении? Много лет назад?
— Нет, на одном из наших.
— Из наших? — повторил Бобби.
— Ну да, на местном.
— И что, этот человек дал их мне?
— Нет, он их потерял.
Молчание.
— Этого не может быть. Наверное, куда-то не туда положил.
— Знаю. Но я все видел собственными глазами.
— Видели, как они исчезли?
— Я видел их на ее запястье, она ни на миллиметр не сдвинулась с места, а потом я заметил, что их нет.
— Наверное, упали.
— Конечно.
— Значит, лежат на земле.
— Вот такая вот забавная штука. — Голос Иосифа звучал совсем холодно, и я поняла, что ничего забавного во всем этом нет.
— Но они не могли про…
— Они пропали.
— И вы полагаете, что они могли очутиться здесь?
— Полагаю, ты мог их найти.
— Я не находил.
— Вижу. Спасибо, Бобби. Не рассказывай никому, — предостерег он, и у меня похолодел затылок.
Шаги стали удаляться.
— Стойте, стойте, Иосиф, не уходите! Скажите, кто их потерял?
— Ты ее не знаешь.
— А где она их потеряла?
— На полпути отсюда до ближайшего поселка.
— Нет, — прошептал Бобби.
— Да.
— Я найду их, — заявил решительно Бобби. — Они должны там лежать.
— Их там нет. — Иосиф заговорил нормальным голосом, но для него это было слишком громко.
И то, как он произнес фразу, окончательно убедило меня в том, что их там нет.
— Ладно, ладно, — отступил Бобби, хотя, похоже, по-прежнему не верил. — А человек, который потерял их, знает, что они исчезли? Может, ей известно, где они лежат?
— Она здесь новенькая.
Этим было сказано все. В частности, это означало «она ничего не понимает», причем Иосиф был совершенно прав, я действительно ничего не понимала. Впрочем, училась я очень быстро.
— Она новенькая? — Бобби заговорил совершенно другим голосом. Я это сразу заметила и догадалась, что Иосиф тоже.
— Может, мне поговорить с ней — пусть точно их опишет?
— Я дал тебе точное описание.
Да, он тоже заметил перемену.
Шаги направились к двери, дверь заскрипела, колокольчик зазвенел.
