– Но вы же не видели, – сказал Бофранк.
– А вы видели епископа Ольсванны, к примеру?
– Нет, не имел чести, – признался конестабль.
– Но он существует.
– Но он не тролль!
– А чем тролль по сути своей отличается от епископа, хире? – насмешливо спросила Гаусберта, а Бофранк очень некстати стукнулся головою о провисшую балку крепи и потому окончательно сконфузился.
– А я по малолетству видал домового, – сказал ни к чему Аксель, но никто не обратил на него внимания.
– Сколько нам идти, хиреан? – спросил конестабль на следующем привале, с трудом выталкивая слова из забитого горной пылью горла.
– Мы еще не прошли и половины, – сказала девушка.
– Откуда вы знаете дорогу?
– Я же просила вас, хире Бофранк, не задавать вопросов. Довольно с вас и того, что я – ваше неожиданное спасение.
Казалось, они идут уже несколько дней; в то же время Бофранк осознавал, что прошли всего лишь часы. Одежда на нем успела высохнуть, никто не шумел в переходах и тупиках, и конестабль привык к неверному свету факелов и вязкой тишине. Вот и вино закончилось последним глотком; есть же совершенно не хотелось.
Шагая по каменистому полу, Бофранк думал о том, что его миссия оказалась донельзя бесполезной. Он не сделал ничего для выявления страшного убийцы, не смог воспрепятствовать грейсфрате Броньолусу, разве что спас старого кладбищенского смотрителя и нюклиета, но доброе ли это деяние?
А что ждет его в столице?
Что отвез туда Тимманс?
Не встретят ли его со стражею?
Еще более вопросов порождала Гаусберта Эннарден, и конестабль прилагал огромные усилия, чтобы не задумываться над ними сейчас. Все события до такой степени переплелись между собою, что иной бы утратил душевное здоровье. Бофранк горько ухмыльнулся – телесное здоровье он точно утратил. Эта каменная пыль, что повсюду вокруг, оседает сейчас в его легких, а это может оказаться очень вредно. Черт побери, если все закончится благополучно, не пора ли заняться преподаванием? Довольно с меня работы, решил Бофранк. Я не стар, но должных сил уже не имею…
Именно с этой мыслью конестабль почувствовал, как под его ногами растворяется твердая земля, а сам он падает в зловонную скользкую темноту.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
в которой Бофранк по выходе наружу узнает некоторые печальные новости, а также прибывает в столицу, где с ним происходят некоторые печальные события
Если кого запятнала хула бесславящим знаком, —
Много потребно воды, чтобы смылся позор!
Вероятно, это был старый колодец, прикрытый досками, от времени сопревшими. Когда Бофранк не осторожно наступил на них, доски проломились, а сам он провалился вниз.
Факел зашипел, соприкоснувшись с ледяной водою, и погас. Конестабль погрузился с головою и отчаянно замолотил руками, дабы скорее всплыть. Когда, наконец, он появился на поверхности, сверху уже светил Аксель и встревожено спрашивал:
– Хире Бофранк, где вы? Вы живы?
– Здесь вода, – отозвался конестабль, удерживаясь на плаву. – Черт знает, где тут дно и есть ли оно… Поспешите вызволить меня – тут слишком холодно!
Колодец был слишком широк, чтобы Бофранк мог выбраться наверх, упираясь спиною в одну его стенку, а ногами – в другую; впрочем, он никогда и не обладал физической силой, нужной для подобных упражнений. Вся надежда была на то, что Аксель спустит сверху веревку, припасенную в мешке.
Помимо адского холода, колодец источал нестерпимое зловоние – то ли вода застоялась и протухла за многие годы, то ли причиной запаха была скользкая плесень на стенах. Конестабль почувствовал, как его правую ногу свело, и еще сильнее захлопал руками по воде. Утонуть здесь, под землей, в этой омерзительной жиже, – какой конец нелепей?!
Веревка ударила его по лицу, и Бофранк вцепился в нее из последних сил. Он уже не мог даже помочь Акселю, отталкиваясь от стенок, и полагался лишь на силу симпле-фамилиара. Оказавшись наверху, конестабль поспешно отбежал на четвереньках от края зловещего колодца и только потом упал ничком и затих. Кажется, он потерял сознание, ибо очнулся лишь у потрескивавшего костра. Дым уползал куда-то в глубь коридора, на покрытых черными потеками горной смолы стенах играли неверные отблески огня.
– Я нашел несколько сухих досок, – пояснил Аксель, заметив, что конестабль очнулся. – Нужно просушить вашу одежду.
Тут Бофранк обнаружил, что абсолютно гол, и закутался в плащ Акселя, на котором лежал. Но хиреан Гаусберты поблизости не было.
– Нет, хире, она нас не бросила, – поспешил сказать Аксель. – Она проверяет дорогу впереди. Наверное, выход уже близко.
– Нет, выхода пока не видать, – сообщила девушка, появляясь у костра. – Я рада, что с вами все в порядке.
