– Помощника режиссера?
– Вы не актриса? – первым пришел в себя Нейл.
– Нет… то есть да, я актриса, но это было очень давно. – Она не отважилась упоминать свое явление в качестве Дездемоны в «Небесных видениях» и надеялась, что никто и никогда об этом не узнает. – За последние несколько лет я занималась в основном продюсерской и режиссерской работой. – Она вынула из сумочки конверт. – Я принесла свою автобиографию.
Войноски нетерпеливо отмахнулся.
– У меня уже есть помощник режиссера. Мне нужна актриса, и нужна мне немедленно!
Сердце Карен забилось в надежде на чудо, и она оглядела пустой зал, со страхом ожидая, что сейчас из темноты появится «законная» актриса и предъявит свои права на роль.
– Где вы работаете сейчас? – спросил Войноски.
– В «Театре Века», помощником режиссера.
– Они вам что-нибудь платят?
– Я получаю определенный процент от кассовых сборов, – честно ответила Карен, чувствуя, что ему это уже известно.
– М-м-да. – Войноски продолжал смотреть оценивающим взглядом, будто готовился продать ее с молотка. – Роль Ундины стоит четыреста долларов в неделю – это лучшее, что вы можете найти не на Бродвее. – И несколько раз наклонил голову в разные стороны. – Конечно… вы немного староваты для этой роли, но… если зачесать волосы назад, то будет вполне терпимо. – Он повернулся к Нейлу. – Что думаешь?
Тот скрестил руки на груди. Свет рампы отразился в его глазах тысячью огоньков. Карен показалось, что он вовсю развлекается.
– Мне кажется, Арчи, что эта роль просто создана для нее.
Войноски посмотрел на Карен:
– Слышали? Вообще-то в вас чувствуется профессионал. А вы сами что скажете?
Голова закружилась. Четыреста долларов в неделю! Почти вдвое больше того, что платит «Театр Века». Теперь она сможет уйти из официанток, уделять больше времени Элизабет, позволять себе иногда кусок мяса.
– А что с той актрисой, которую вы собирались прослушать?
– Она не появилась, можете не беспокоиться. Так да или нет?
Карен сама едва услышала свой ответ – будто сквозь туман:
– Да. – Но тут же, побоявшись, что ее могут не услышать, повторила еще раз, на этот раз погромче: – Да!
Режиссер кивнул:
– Вот и прекрасно! Репетиции у нас с понедельника по пятницу, начало в девять утра. Перерыв на ленч в час, и работаем мы до тех пор, пока все не получится. Премьера через три недели. Смотрите, рассчитывайте сами свое время. – Он в первый раз улыбнулся ей. – Да, кстати, – я далеко не всегда такой добрый. Только когда все идет по-моему.
– Так что будьте начеку! – язвительно заметил Нейл.
Войноски спустился со сцены и сел в кресло в первом ряду.
– О'кей, детки, – сказал он. – Давайте пройдем еще раз первую сцену. На этот раз с самого начала. С Биллом и Джейн. Черт побери, куда подевались Билл и Джейн? Проклятие, нельзя и на минуту отлучиться, все тут же начинает разваливаться на части!
Карен улыбнулась и сняла жакет. Хотя в театре было холодно и сыро, ей вдруг стало жарко, и по телу пробежала дрожь возбуждения. Старое, знакомое ощущение. Она не испытывала его с того последнего вечера в своем театре «Королевская сцена».
ГЛАВА 22
– Вот видишь, я опять все забыла!
Совершенно расстроенная тем, что ей никак не удаётся ухватить смысл сцены, которую репетировали уже добрых три часа, Карен швырнула на пол текст и без сил рухнула в кресло. Она работала над первым актом вот уже неделю, и, если не считать того блестящего озарения в день своего появления в театре, ничего путного пока не получилось.
– Да не забыла ты, – сказал Нейл, наливая в два стакана ледяную воду. – Просто слишком стараешься. И все время думаешь о зрительном зале, потому что он для тебя еще чужой.
– Ты имеешь в виду эту огромную черную дыру, которая через две недели заполнится четырьмя сотнями людей?
– Она пугает тебя?
– А тебя нет?
– Конечно, пугает. Но я не могу позволить себе испугаться. Я ведь актер. Люди приходят сюда, чтобы развлечься, а не есть меня заживо. И я должен дать им то, за что они заплатили, и им наплевать, испугался я или нет.
– Арчи уже сыт мной по горло.
– Арчи всегда сыт по горло чем-нибудь или кем-нибудь. Это его нормальное состояние.
