- Девочка? - ответил я вопросом на вопрос.
- Да. Единственная радость моего брака. Назвали ее Долорес, вопреки моей воле, зато в честь Хоакиновой маменьки. Умный, славный ребенок... Но я устроилась на службу, и Хоакин отплатил: начал баловать Долли безо всякого удержу, а если я пыталась учредить простейшие правила домашнего поведения, шептал девочке на ухо: 'Какая придирчивая дрянь твоя мама!' Твердил, будто я забросила их обоих, будто они двое сироток, противостоящих на пару всему белому свету... Постоянно водил ее в католическую церковь и не забывал повторять: 'мама - еретичка паршивая'... Ибо мама ходила в собор лишь на Пасху и под Рождество.
Я заподозрил, чем окончится сия печальная повесть, и Дана быстро подтвердила мою правоту. Она облизнула губы и произнесла:
- Однажды предвиделась какая-то особая служба; не помню в точности, какая... Они приоделись; Долли буквально прыгала, потому что отец пообещал повести ее после церкви в ресторан... В... в...
- В ресторан гостиницы 'Говард Джонстон', - подсказал я.
Дана отрешенно кивнула.
- Они ушли из дому и не вернулись. Ушли - и не вернулись... Не вернулись... Потом раздался телефонный звонок...
Она всхлипнула.
- Нужно было опознавать останки... А опознавать оказалось почти нечего... И я взяла на кухне самый большой нож и прикрепила его к ноге пластырем, потому как в сумочку не умещался; и пошла убивать Поля. Моего любовника. Моего нежного и заботливого любовника. Немалую шишку в чудной, патриотической организации, которая на клочки разносит неповинных детей!
- Неужто Энсиниас проболтался тебе о Карибском Легионе?
Дана кивнула.
- Мы познакомились, когда он устанавливал в конторе компьютерную сеть. Поль хотел получить несколько уроков обращения с компьютерами, но девица, взятая им на службу, хотя и была умелым оператором, однако то ли не умела, то ли не желала наставлять новичков... Наступил последний вечер занятий, Поль пригласил меня поужинать... Он был мягким, обходительным человеком, вдовцом; а я лишь накануне вдрызг разругалась с Хоакином... Неделю спустя Поль под огромным секретом рассказал мне о Карибском Легионе...
- Тьфу! - буркнул я, услыхав о столь вопиющей любительской глупости.
- ...О зверском режиме, тиранящем Гобернадор, о храбром отряде патриотов, к которому втайне принадлежит. Я решила: как романтично! Любовник - подпольный революционер... А полиция уведомила: ответственность за взрыв берет на себя Легион! Я проплакала всю ночь и бросилась убивать Поля. Ничего не получилось. Я замешкалась, отдирая от ноги приклеенный пластырем тесак, меня вывернуло при виде первой же крови, рана оказалась пустяковой... Трагедия не состоялась и обратилась фарсом. А когда Поль узнал о случившемся... Он был потрясен до глубины души.
- Разумеется, - негромко заметил я.
- Он понятия не имел о том, что в Сан-Хуане готовится злодейство. Решение устроить очередной террористический акт принимается не всем Советом Тринадцати, а лишь избранной группой; возглавляет ее El Martillo, Молот... Председатель конклава убийц. Поль решил было выйти из Легиона, только я сказала: это не аристократический клуб: захотел - состоишь членом, не захотел - покидаешь навсегда. Если впрямь любишь меня, говорю, оставайся в Совете, слушай, смотри - возможно, и придумаем, как рассчитаться с мерзавцами... Сперва я намеревалась обратиться в ФБР или ЦРУ, но это чересчур большие агентства, там слишком уж много правил. Поль предложил подыскать маленькую правительственную организацию, не обремененную бесчисленными уставами. А как раз в это время здесь находился неглупый репортер из Майами, работавший над статьей об освободительных движениях Пуэрто-Рико. Я ухитрилась повстречаться с ним. Парень сказал: высокий, костлявый субъект, работающий именно в такой организации, сплошь и рядом звонит ему и просит сообщить полезные сведения...
- Спэд Мейкледжон, из 'Майами Трибьюн'.
- Да. Слово за слово - и через два дня в Пуэрто-Рико прилетел мистер Траск... Мы с Полем условились держать связь по электронной почте, используя стоящий в конторе компьютер.
Приятно было сознавать, что Спэд Мейкледжон не забыл старого знакомца и сохранил о нем высокое мнение. Я решил также: душа женщины - загадка. Ну, кто бы мог предположить, будто в хладнокровной, высокомерной Дане Дельгадо способна пылать эдакая жажда мести? Да не просто пылать, а при этом еще и скрываться на славу!
- Хорошо... Девка сообщила верный адрес?
- Да. Пачеко-стрит. Номера, к сожалению, точно не помню.
- Если адрес давно известен, отчего осиное гнездо не стерли с лица земли?
- Мак хочет проделать это надлежащим образом.
- То есть?
- Пускай штаб-квартиру Карибского Легиона сметут разъяренные кровавыми банями граждане Пуэрто-Рико. У фанатиков, кричащих про свободу, имеется довольно широкая поддержка. И... если их перебьют правительственные служащие... Миссис Ганди сурово поступила с террористами-сикхами; а итог тебе известен. И никому не хочется, чтобы народы Карибского бассейна взвыли от возмущения: поборников независимости уничтожают кровожадные империалисты-янки!
- От вашей предусмотрительности, между прочим, тоже впору завыть.
Беспокойно поглядев на машину, женщина произнесла:
- Девицы не видать... Мэтт, она и правда не сбежит? Чем заниматься можно столько времени? Лежать и вести себя примерно?
- Ждать, - пояснил я. - Ждать и надеяться. Гадина умна, Дана. И бежать не будет. По крайности, в одиночку.
- Не понимаю.
- Наша Ла-Маргарита - рассудительная стерва, притворяющаяся, что мозгов у нее отродясь не водилось. Она дожидается, терпя оскорбления и унижения, чтобы мы отправились в уютную западню, приготовленную дружками ее на Пачеко-стрит.
Глава 24
Когда мы возвратились к автомашине, Ла-Маргарита ждала, устроившись на заднем сидении с наибольшим удобством, на которое можно было надеяться в столь тесном пространстве. Ни малейших попыток освободиться не отмечалось: путы пребывали в первоначальной сохранности.
- Развяжите, - попросила девушка жалобно.
Я покачал головой.
- Платочек останется на вас, но если чуток повернетесь, ремень сниму.
Сызнова продев пояс в брюки и застегнув пряжку, я велел Дане:
- Забирайся за руль.
- Едем?
- Через минуту. Сначала я поговорю с красавицей. Быть может, Ла-Маргарита просто не представляет, в какую кашу втягивают ее приятели. У тебя ведь не было в роду японцев, девочка? Никто из предков не служил в рядах камикадзе? Наследственной склонности к самоубийству не отмечается?
- Американская свинья! - хрипло засмеялась Ла-Маргарита. - Не запугаешь!
- Тебе же обещали, - невозмутимо промолвил я: - Хорошее поведение и отменное послушание - залог долгой и счастливой жизни. Как твое собственное, так и поведение дружков. Правильно?
Выдержав короткую паузу, я продолжил:
- Последнюю возможность предоставляю, крошка. Ты, конечно, скормила мне историю, сочиненную на крайний случай, общими силами: твоими да приятельскими. Приятели только не сочли нужным поведать, что с тобою случится, когда прикатим на Пачеко-стрит и двинемся к дому.
