Вдвоем на топчане было весьма тесно, и то, что у нас были связаны запястья, не давало возможности принять какую-нибудь нормальную позу, которую принимаешь, деля постель с девушкой, даже с самыми невинными намерениями.
Поэтому мы лежали на спине, прижавшись друг к другу и глядя в потолок. Вдруг она тихонько рассмеялась.
Я сказал:
- Поделись.
- Было бы интересно попробовать связанными, как мы сейчас. Правда?
- О, Боже, - сказал я, - вот мы лежим со связанными руками и ногами, и смерть уставилась нам в лицо, а дама все равно не может думать ни о чем, кроме секса.
Через некоторое время я сказал:
- Не толкайся, черт возьми. Ты спихнешь меня на пол. Что ты делаешь?
- У меня сильные ногти, я думала, что смогу отодрать ленту у тебя на запястье.
- Ты схватила меня вовсе не за запястье, крошка. Я же сказал тебе, расслабься, дай мне, пожалуйста, поспать.
- Ах-ах, извините, извините!
Я не хотел, чтобы она сердилась, и поэтому объяснил:
- Паломино правильно сказал, что вокруг только ужасные джунгли. Может, мы и можем освободиться от ленты, но сейчас это не самая лучшая мысль. Давай подождем немного и посмотрим, как будет развиваться ситуация.
- Ха-ха! Ситуация будет развиваться, пока ты не получишь пулю в лоб.
Некоторое время она полежала молча, потом спросила:
- А что это за чертов ламантин?
- Ну, он меньше кита, но обычно больше тюленя, хотя, я думаю, некоторые морские слоны будут с него размером. Взрослый весит, наверное, тысячу фунтов или около того. Это жирная и малоподвижная тварь. У него есть пара плавников и хвост, и он хлюпает в прибрежных водах, я думаю, от Флориды до Техаса и ест траву. Очень миролюбивая тварь, насколько я знаю. Неагрессивная и совершенно не способная себя защитить, в частности, они не воспринимают корабли как опасность и постоянно попадают под винт. Наверное, больше всего их погибает под винтами кораблей, поэтому ребята и занялись спасением ламантинов. Не могут же они остановить все корабли. Тут я с ними согласен. Я терпеть не могу, когда умирает такая огромная и беззащитная туша, но дело в том, что еще больше мне не нравится, что из-за этой твари должен умереть я, Руфь Штейнер и ты.
- Я ждала, - сказала она. - Я думала, ты обо мне вспомнишь, только не знала, когда. Эти люди, в другой комнате, они ведь психи, да?
- А кто не псих? - сказал я. - Твой шеф убивает людей или пытается их убить из-за белого порошка, эти люди убивают людей или допускают убийство из-за большого черного чуда-юда. Конечно, это идеализм, но, по-моему, некоторые из этих спасителей мира настолько свихнулись, что готовы принести человеческие жертвы для своих проектов спасения всяких тварей. Хватит философствовать. Давай заткнемся и немножко поспим.
В моем деле люди умеют засыпать при любых обстоятельствах. Если агента мучает бессонница, это значит, что очень скоро его уже ничто не будет мучить. Я устал и поэтому быстро заснул. Если у меня и были сны, то только не о том, в каком дерьме мы сейчас завязли. Внезапно кто-то ущипнул меня за руку.
- Отстань, не щипайся, черт возьми.
Она нетерпеливо сказала:
- Боже мой, ты действительно спал! Я думала, что такие, как ты, не спят вообще.
- А скольких ты знала таких, как я? - спросил я, пытаясь пододвинуть ее ближе к стене.
Когда Белинда не ответила, я спросил:
- Почему ты решила спихнуть меня с кровати?
Она сказала:
- Я просто потрясла тебя немножко, чтобы разбудить. Может, нас будут кормить. Слушай.
Я услышал стук вилок по тарелкам, потом голос Везерфорд спросил:
- Куда ты идешь, Ленора?
- Пора покормить зверей.
Дверь отворилась, и негритянка, как тень, прошла в комнату.
- Однако вы тут уютно устроились! Можете сесть.
Она засмеялась, увидя, как мы стараемся помочь друг другу сесть ровно, и сказала:
- Что, Блонди, боишься? Не бойся, мы тебя не убьем... Пока. Тебя можно вовсе не кормить, на своем жире ты можешь прожить целый месяц. Не удивительно, что твой старый муж не мог на тебя залезть. Это все равно, что трахать воздушный шар.
Патрисия Везерфорд подошла сзади и сказала:
- Хватит, Ленора. Посмотри, пока я их развяжу, чтобы они могли поесть.
После ужина нас по одному отвели в туалет, потом опять связали и оставили лежать с открытой дверью.
Спустя несколько минут Белинда свирепо выдохнула:
- Она моя. Когда мы отсюда выберемся, я сама кончу эту черномазую сучку.
Я не ответил ей. Она сказала:
- Скажи мне, почему ты хочешь оставить в живых эту дамочку Везерфорд?
Я не хотел об этом говорить, но, поскольку я давил на нее локтем и был как бы ее должник, я объяснил:
- Я читал короткое досье на нее. Мисс Везерфорд умеет летать. У нее есть диплом пилота- любителя.
Белинда сказала:
- С дипломом или без диплома я не хотела бы быть на борту, когда ей придется взлетать с этой полосы. Я думала, что Рикардо, настоящий пилот, врежется в деревья, когда он садился или взлетал.
Я сказал:
- Допустим, мы освободимся и справимся с этими ламантиновыми психами и охраной капитана О`Коннора. Мы постараемся это сделать к прилету самолета. Потом, когда он сядет, мы сможем его захватить. Но заставить пилота полететь, куда ты хочешь, практически невозможно. Когда самолет в воздухе, твоя жизнь в его руках. Ты можешь сколько угодно размахивать пистолетом, но он знает, что ты сам не сможешь посадить самолет, разве что у тебя есть еще пилот в запасе. Это и будет мисс Везерфорд. Конечно, она не сможет взлететь с этой полосы. Но, если она будет в кабине, Рикардо не будет рисковать своей жизнью просто так. Он поймет, что, если он начнет упираться, я просто пристрелю его и посажу за штурвал Везерфорд. Уж как-нибудь она посадит самолет, хотя бы из чувства самосохранения. Посмотрим, что из этого всего получится.
Вечером на шестой день Ленора, как всегда с пистолетом, принесла еду и злорадно сказала Белинде:
- Лопай, Блонди! Наш фюрер в юбке получила по радио сообщение от капитана О`Коннора. Похоже, этот старый пень Васкес наконец что-то надумал, и мы улетаем отсюда, как только станет достаточно светло, чтобы самолет смог сесть. Мы улетаем.
Насчет вас у капитана другие соображения. Я не думаю, что вы доживете до завтрака, дорогуша, поэтому лопай сейчас.
Как обычно, нас отвели в туалет и после этого связали. Ленты уже оставалось мало, но, если чернушка говорила правду, она больше не понадобится. Из оружия у меня была только пряжка ремня, специально отточенная снизу, и шелковый платок, который, как оказалось, работал так же хорошо, как черный шелковый шарф душителей, и два ножа в подошвах туфель.
Они установили что-то вроде караула, меняясь через каждые два часа. Первой дежурила Патрисия Везерфорд. Она подошла ко мне, глубоко вздохнула и сказала:
- Мне очень жаль, что так получилось, мистер Хелм. Если бы могли нас понять...
