Я ничего ей не ответил, она повернулась и медленно ушла. Она наверняка ждала, что я скажу ей какую-нибудь гадость, и это будет доказательством, что я вполне заслуживаю смерть. Или, наоборот, что- нибудь благородное, вроде того, что я понимаю, как важно сохранить уникальные и ценные существа от полного уничтожения. И что я прощаю ее за то, что меня среди других ради этого приносят в жертву. Я не знаю. Я прекрасно понимаю злодеев типа Грегорио Васкеса, но такие спасители мира, как Патрисия Везерфорд, для меня просто мистика. Я подумал, что выступать нужно будет примерно в одиннадцать тридцать. Я не хотел иметь дело со свеженьким вооруженным охранником, но нужно было, чтобы он был хотя бы сонным. Я завел свои биологические часы и закрыл глаза. Меня разбудило чье-то шарканье. Повернув голову, я увидел, что Белинда уже на середине пути между нашими топчанами. Как кролик на кинопленке, если ее крутить медленно, эта идиотка неуклюже ползла ко мне. При открытой двери, когда любой из них мог заглянуть и увидеть ее.
- Назад! - зашипел я, махая на нее связанными руками. - Назад, черт тебя побери!
Но она продолжала ползти, а я не мог говорить громче. Добравшись до меня, она схватила меня за плечо обеими руками и начала трясти.
- Черт возьми! - прошептала она. - Черт возьми, они собираются прикончить нас утром, а ты лежишь и храпишь.
Я сказал:
- Белинда, мы же договорились, что ты будешь ждать сигнала.
Она посмотрела на меня, весь ее гнев пропал.
- Проклятье! Я запаниковала. Я так испугалась.
- Ничего, - сказал я. - Ползи назад. О, Господи, она услышала тебя, она идет сюда. Что ты делаешь?
В это время она страстно целовала меня, стоя на коленях возле топчана. Это была не очень оригинальная идея, и, если бы ребята были профессионалами, это была бы просто потеря времени. Но терять время таким образом было приятно, и я стал подыгрывать ей вовсю. Потом Белинда нетерпеливо подняла голову.
- Пошла вон, - рявкнула она на молодую женщину, которая стояла возле нас. - Если ты собираешься продать нас завтра мясникам, то могла бы, по крайней мере... Пошла вон!
Не дожидаясь ответа, она снова припала к моему рту. Через некоторое время мы услышали, что шаги удаляются.
- О`кей! Теперь пряжка на ремне, - прошептал я. Я поцеловал ее в ухо. - Ты сказала, у тебя сильные ногти. Пряжка покрыта фольгой, ее нужно отодрать. Она очень острая, осторожно, не порежься. Подожди, что-то там происходит.
Кто-то вошел в хижину, несколько человек. Я слышал, как упал стул. По-видимому, Патрисия Везерфорд уронила его, когда вскочила на ноги. Я услышал ее голос:
- Что? Вы хотите, чтобы я отошла сюда? Ладно, но какая разница, где... О, нет! Пожалуйста, не надо!
Потом началась автоматная стрельба. Я скатился с топчана прямо на Белинду. Потом заполз под топчан и перевернул его так, чтобы он встал между нами и открытой дверью в комнату. Если он не сможет защитить нас от пуль, то, по крайней мере, защитит от рикошета. Белинда прижалась к моей спине как можно теснее. Я чувствовал, как она вздрагивает при каждой очереди. Южноамериканцы просто влюблены в свои автоматы. Они влюблены в их смертельные отрывистые песни. Стрельба продолжалась гораздо дольше, чем требовалось в любом случае, не так уж много людей нужно было убить. Если мне приходится этим заниматься, то я стараюсь тратить не больше одного патрона на каждого. Из чистой экономии.
Наконец в соседней комнате наступила тишина. Я слышал, что отдали какую-то команду, и подумал, что теперь наша очередь, но с этим ничего нельзя было поделать. В дверь никто не вошел.
- Кто они? - наконец выдохнула Белинда.
- Я думаю, сеньор О`Коннор и его команда. У автоматов Калашникова очень характерный звук. Я их слышал и раньше.
Я слышал, как она сглотнула.
- Почему ты такой спокойный? Мы же следующие на очереди.
- Вообще-то, - сказал я, - я думаю, они ушли.
- О, Господи!
- С тобой все в порядке?
Спустя секунду она прошептала:
- Я ... Я думаю, да. Просто... Я никогда раньше не умирала.
- С тобой все в порядке? - повторил я. Она нетерпеливо взглянула на меня.
- Прекрати спрашивать, конечно, я в порядке. Я даже не обмочилась. Я молодец. Что мы делаем дальше? Как насчет Великого Побега, мистер Супермен? Повернись, а то я не достану до пряжки.
- Оставь пряжку в покое, - сказал я. Она уставилась на меня.
- Но, если мы не уберемся отсюда раньше, чем они вернутся ...
Я сказал:
- Не будь дурой. Если бы они хотели нас убить, они бы нас убили. Рыбка, сколько выстрелов ты слышала в другой комнате?
- Я не знаю, судя по звуку, может быть, сотню.
- А сколько пуль залетело в нашу комнату?
- Ну, ни одной. Я не понимаю, к чему ты клонишь.
Я сказал:
- Они просто выполнили приказ: ребята, стреляйте сколько хотите, развлекайтесь, шумите сколько влезет, но если вы, хотя бы раз, случайно, выстрелите в сторону другой комнаты, Эль Вьехо съест ваши кохонес утром за завтраком. Или как там по-португальски переводится слово 'яички'?
- Но, если они хотели оставить нас в живых, почему они за нами не пришли?
- Им некуда спешить. Самолет не прилетит до рассвета. В это же время они ждут, попытаемся мы сбежать или нет.
- Ты имеешь в виду, что они лежат в засаде и ждут нас?
- Если у них есть мозги, они так и делают. Мы сейчас должны быть в полной панике. Правильно? Мы должны ожидать, что эта расстрельная команда придет за нами в любую минуту, что ты и делала, кстати. Поэтому если у нас есть какие-то секретные штучки, которые Паломино не нашел, когда обыскивал нас, то самое время ими воспользоваться. Значит, мы должны выйти отсюда, как простодушные дурачки, прямо в руки охранников, со всеми нашими спрятанными ножичками и шарфиками, готовыми для конфискации.
Белинда вздохнула.
- Похоже, ты знаешь об этом больше, чем я.
Я сказал:
- Нет смысла пытаться бежать сегодня. Поэтому мы просто немножко поспим. На этот раз, если хочешь лечь со мной, то ложись с краю.
Они пришли за нами, когда уже совсем рассвело.
Глава 25
Рикардо опять удалось взлететь, хотя мне казалось, что верхние листья деревьев легонько похлопывают по самолету, как будто прощаются с ним. Наш герой спрыгнул с посадочной полосы и бросил самолет вверх, как будто это был истребитель. Самолет сотрясался от рева двигателя, и мне казалось, что сейчас какие-то важные части, например, крылья, отвалятся. Но мы взлетели и, похоже, ничего важного не потеряли. Рикардо заложил крутой левый вираж, и это позволило мне заглянуть за занавеску, потому что окна, как и раньше, были закрыты. Рабочие, как всегда, спешили, наверное, превратить полосу в невинное кукурузное поле.
- Что ты там, черт возьми, делаешь? - спросил я Белинду.
