Крупье лопаточкой передвинул к нему двадцать фишек по пятьдесят фунтов каждая. Когда Колин делал свою первую ставку, его руки дрожали. Обернувшись, он подозвал официанта и заказал себе полбутылки «Поммери» 1953 года. Игра началась.
Ивонна, голая, бросилась к шкафу и выхватила оттуда первое попавшееся платье. Она одевалась в спешке, лицо ее было сосредоточенным.
На Чарльз-стрит ей долго не удавалось остановить такси.
Три машины проехали мимо, четвертая остановилась.
– «Денби-клуб», пожалуйста. На Дебо-Террас. Побыстрее, – сказала она.
Машина рванула с места. Она еще не успела остановиться, когда девушка швырнула водителю деньги и выскочила, бросившись по ступенькам к входу. Навстречу ей вышел капитан.
– Я так и знала! – воскликнула она, – Я знала, что ты поедешь сюда! Ты проиграл все?
Он посмотрел на нее с жалостью.
– Проиграл? Неужели ты решила, что я всегда проигрываю? – он был настроен благодушно.
– Ты хочешь сказал, что деньги целы?
– Конечно. И даже на шесть тысяч фунтов больше. Теперь у нас денег больше чем достаточно.
Она посмотрела на него.
– Ты знаешь кто, Колин? Ты человек, который постоянно доставляет боль и страдания.
– Да ладно тебе.
– Ты предназначен для уничтожения других. Ты все еще командир боевого корабля.
– Да, конечно. Именно так. Но сейчас мы устроим себе изысканный ужин в клубе на Хэлкин-Аркэйд, потому что Битси туда никогда не ходит. Как тебе идет это платье! – он поцеловал ее в щеку и взял под руку.
Они спустились и пошли на улицу.
На следующее утро позвонил Джон Брайсон и предложил вместе пообедать.
– Я был бы рад с вами пообедать, – ответил капитан, – но не очень поздно. Мне рано утром первым самолетом нужно лететь в Париж.
– Ну и отлично, встретимся пораньше.
Они договорились встретиться в «Каприччо», поскольку интерьер и обслуживание там нравились Брайсону. Едва сев за столик, Брайсон заявил, что нуждается в совете по важному вопросу.
– Это насчет вашего повара, – пояснил он.
– Франкохогара?
– Да, видите ли, я не знаю, как это объяснить, он, конечно, прекрасный повар, все кругом так говорят, но то, что он готовит, для меня слишком уж жирно.
Подошел официант. Брайсон заказал яйца всмятку и поджаренный хлеб. Капитан выбрал свежие овощи, затем филе в соусе «Шамбертен» и пюре из спелой фасоли с сельдереем. Официант удалился.
– Вы знаете, что во время своего путешествия я дважды – в Риме и в Вене – терял сознание. Я только что пришел в себя!
– Какой ужас! Вы были у врача?
– Да. Но не в этом дело. По пути из Лондона в Мадрид я попросил Хуана соорудить закуску. Он спросил у меня, что бы я хотел. Я сказал: чего-нибудь попроще, вроде гамбургера. Так поверите ли, он подал огромное блюдо чего-то мудреного, французского, настолько жирного, что мне стало плохо. Затем, по пути в Рим, он снова это приготовил, и я совсем отключился. Я и сейчас не могу шнурков себе завязать – голова кружится. Потом это повторилось в Вене.
– Какой ужас, Джон!
– Дело в том, капитан, и я боюсь, что вам это не понравится, но я рассчитал Франкохогара!
– Нет!
– Да. Я знаю, что контракт с ним был долгосрочным, но всякий раз, как съем чего-нибудь из его стряпни, мне становится так плохо, словно я рога быку крутил. Мы договорились с ним об аннулировании контракта с выплатой неустойки в пятьдесят тысяч франков – не очень много, – это пойдет на ремонт ресторана, который он присмотрел для себя во Франции. Я согласился на то, что он будет готовить один обед в год для меня бесплатно. Прекрасные условия, я считаю.
– Должен сказать, что вы очень благородны, Джон.
– Вы не сердитесь на меня?
– Сержусь? Да что вы!
– Мне не нравится такая кухня, а вам нравится. Может быть, мне надо было настоять на том, чтобы он вернулся к вам?
– Что сделано, то сделано, – капитан пожал плечами.
– Из-за этой чертовой жратвы, – мрачно сказал Брайсон, – я даже забыл принять витамины.
Он вынул из кармана пузырек, вытряхнул из него таблетку, забросил ее в рот и запил водой. Капитан заметил, что в пузырьке осталось не больше трех таблеток снотворного – значит ничего страшного.
20
