Он перетасовал карты и разложил их на столе рубашкой кверху. Капитан Хантингтон отсчитал банкноты и бросил на стол. Фудзикава кивнул.
– Ваша очередь, – сказал капитан.
Фудзикава открыл четверку пик.
– Чудесно, – сказал он, – это вы легко перебьете.
Капитан открыл двойку червей. Он бесстрастно посмотрел на карту.
– Может быть поднимем до шести тысяч?
Фудзикава заерзал.
– Я не возражаю, но не может ли получиться так, что вы сделаете хуже себе?
– Только если я проиграю, – сказал капитан.
29
Гэс Шютт через бинокль рассматривал «Така-Мару». Снизу раздался свисток. Японский бригадир грузчиков помахал над головой руками, давая понять, что погрузка закончена. Шютт помахал ему в ответ. Бригадир спрыгнул на палубу лихтера. Грузовая палуба была пуста, словно «Бергквист Лаура» только что сошла со стапелей.
Шютт дал длинный гудок и с нарастающим беспокойством посмотрел на японский сухогруз. «Что же там происходит?» – слышалось в протяжном гудке.
Хуан Франкохогар смешал два фунта вареного картофеля, чашку топленого масла и шесть яиц. Затем с помощью двух ложек сформировал картофельное пюре в виде яиц и обжарил их на топленом масле.
От горы банкнот, что высилась перед капитаном, почти ничего не осталось. Он сидел с отрешенным взглядом, лоб его покрывали капельки пота.
– Мне кажется, я кое-что понял, – сказал Фудзикава, – вы любите проигрывать.
– Что? – переспросил капитан. Он неотрывно думал о тех двадцати шести, которых убили Бонне и Мак- Генри.
– Вы получаете тайное наслаждение от проигрыша.
– Что, что?
– Вы много играли в своей жизни?
– Слишком много.
– Вы проигрывали?
– Чаще всего.
– Все понятно, – капитан второго ранга Фудзикава сгреб пачки банкнот в чемодан, – Аригато, аригато!
– Что это значит? – спросил капитан.
– «Аригато» по-японски значит «спасибо». Я благодарю вас.
Капитан бросил на середину стола последние из оставшихся у него банкнот.
– Вы замечательный игрок! – восхищенно воскликнул Фудзикава.
Лицо капитана исказила горькая усмешка.
– Замечательный? За двадцать лет я проиграл все, что у меня было: жену, карьеру, собственность, честь, и даже своего повара.
Они услышали протяжный гудок с парома.
– А теперь, – сказал капитан, – я проигрываю свою жизнь. Прошу сдать карты, мистер Фудзикава!
Фудзикава разложил карты. Капитан открыл валета треф. Фудзикава открыл бубновую даму.
– Аригато, капитан, – печально сказал он.
Снова раздался протяжный гудок с парома.
– Ваш друг опасается, что вы уплывете с нами и с деньгами.
Капитан Хантингтон не ответил.
– Вы должны уйти с нами, – сказал Фудзикава, – или он вас убьет.
– Сейчас единственный для меня выход, – ответил капитан, – это дать ему такую возможность.
– Капитан Хантингтон, я прошу вас. Если вы не уйдете с нами, то я могу высадить вас на берег в нескольких милях отсюда.
– Благодарю вас. Но это не имеет смысла, – он посмотрел на чемодан, в котором лежал один миллион фунтов, из-за которого Бонне и Мак-Генри убили двадцать шесть человек. Ему стало страшно.
Капитан Хантингтон спустился в вельбот. Двое матросов оттолкнули его. Вельбот двинулся через разделяющие суда сто ярдов штилевого моря.
Шютт через рупор окрикнул его с мостика.
– Я не вижу денег. Где деньги?
