Вот и все. Я не видел четкой связи между нашим первым контактом с Сам и ее утверждением об угрозе и преследовании. Как и между тем, что я оказался в Париже, когда она вновь позвонила. Все было размыто, грань меж реальным и мнимым расплывалась, вселяя тревогу.
И все же я не мог избавиться от ощущения, что «раут» непременно все соединит, что нужный ответ ждет внутри дома. Получив доступ в мрачный особняк, я узнал лишь то, что один из его обитателей, музыкант-любитель, упорно терзает пианино.
Правда, теперь сайт знал о моем существовании. Лишь позже я задался вопросом, где отправитель записки взял мой электронный адрес.
Не важно, кто или что этот «Страж», контакт возник.
Я зашел на domoydotemnoty.net.
Сайт загружался медленнее обычного; либо так казалось из-за того, что знакомую картинку сменила ночная декорация. В окружении темных деревьев возник дом; под единственным источником света — клочком звездного неба, весьма рьяно мерцавшим над шиферной крышей, — желтели частокол и терраса с колоннами.
Весьма мирная сцена натолкнула на мысль, что я ошибся в характеристике дома: ночью он выглядел скорее деревенским, нежели загородным. Временами ухала сова, нарушая тишину.
Набрав пароль «балансбелого», я «прошел» по садовой дорожке и постучал в дверь. Она не открылась.
Я ждал, гадая, который там час. Темные, закрытые ставнями окна создавали впечатление, что обитатели дома отошли ко сну. Трудно вообразить менее гостеприимное место.
Меня же пригласили на вечер. Куда все подевались?
И тут я услышал музыку. Вновь очень тихую и неуверенную. Я вслушался в знакомую мелодию — кто-то в доме играл «К Элизе». Я понимал, что это всего лишь музыкальный эффект, но волосы на загривке вздыбились.
Зазвонил телефон. Я не сразу сообразил, где он звонит.
За решетчатыми ставнями верхнего окна вспыхнул свет. На оконный переплет упала тень, словно кто-то хотел ответить на звонок, но раздумал и стал взад-вперед расхаживать по комнате.
Я схватил трубку. Гостиничный коммутатор спрашивал, буду ли я говорить с Андреа Морелли.
26
Мягкое шуршание душа стихло. Затем раздалось тихое журчанье, природу которого она предпочла не угадывать. В уборной спустили воду. На всякий случай Сам повторила громче:
— Джимми?
Вновь никакого ответа.
— Линда? У тебя все нормально? — боязливо спросила Сам.
Молчание. Что-то не так.
Не спуская глаз с уборной, она медленно попятилась к двери. Под шелковым платьем нащупала ручку, но замешкалась, увидев оставленный на койке ноутбук.
Не успеть.
Сам нашарила выключатель и вырубила верхний свет. Через секунду исчезла световая полоска под дверью уборной. Сердце бешено колотилось; Сам повернула ручку. Та не поддалась — заперто на предохранитель.
— Господи боже мой… — выдохнула Сам, лихорадочно дергая ручку.
Открылась дверь уборной. На пороге возникла синяя фигура. Мокрая одежда создавала впечатление, что ее облили краской, но синеву придавали потолочный ночник и мертвенное сияние ноутбука, стоявшего на раковине.
— Что вам здесь надо?
За дерзкой атакой Сам прятала собственный страх. Лицо человека скрывали темные очки без оправы и низко натянутая купальная шапочка, поверх которой виднелись наушники с мини-антенной. Брови его были залеплены пластырем. Он походил на жука в спортивном костюме.
Это мог быть только Страж.
— Где Линда? — Голос Сам дрогнул. Противный запах заставил ее взглянуть на мокрый пол уборной. Человек молча шагнул вперед, и за его спиной мелькнули голые ноги австралийки, торчавшие из-под душевой шторы.
Сам закричала, но крик застрял в горле.
В стремительном выпаде человек одной рукой обхватил ее за шею, а другой зажал рот. Быстрота и мощь его атаки ошеломили, сделав сопротивление бессмысленным. Потом он чуть разжал хватку и серебристой лентой, рулон которой был надет на его запястье, точно браслет, дважды обмотал ее рот. Лицо человека было так близко, что ухо чувствовало его теплое дыхание.
— Слушай! — скомандовал он.
Сам подумала, что приказ адресован ей, но человек говорил в микрофон, закрепленный возле губ.
— Открыть кавычки, с заглавной: рад, запятая, что ты сумел выбраться, запятая, ПРИЯТЕЛЬ, прописными буквами, восклицательный знак, кавычки закрыть.
— Чем могу быть полезен, синьор Листер?
Тон, полный терпения и усталости, не оставлял сомнений в том, что мне делают одолжение, в такой час откликаясь на мой звонок.
— Спасибо, что перезвонили, Андреа. Я понимаю, уже поздно, но есть новости. Вы помните Сам Меткаф?
— Девица из Бостона, которая позволяла вашей дочери пользоваться своим компьютером? Вы собирались с ней встретиться и держать меня в курсе.
— Она так и не появилась.
— Не знаете почему?
— Говорит, ей угрожали. Я разговаривал с ней сегодня вечером.
Морелли вздохнул:
— Дальше.
Я вкратце поведал о телефонном звонке из Вены и подозрениях Сам, что ее преследует убийца Софи. Рассказал о фотографиях и звонках, которые вывели на ее приятеля Джимми Макчадо.
В трубке молчали. Потом Морелли сказал:
— Одну минуту.
Послышались отдаленный женский смех, затем приглушенное бормотанье и звук смачного поцелуя. Видимо, инспектор неплотно прикрыл микрофон.
Наконец он вернулся:
— Синьор Листер?
— Да, я здесь.
Морелли откашлялся.
— Сегодня Джимми Макчадо был найден мертвым в доме неподалеку от пьяцца Антинори.
— Боже мой! — выдохнул я. — Когда это случилось?
— На выходных. Судя по всему, он пролежал дня три. Я в отъезде и рапорта еще не видел. Похоже, он помешал ограблению.
— Вы понимаете, что это значит?
— Знаю, о чем вы думаете. Совсем не обязательно, что убийца забрал его телефон.
— Возможно, но суть в том, что кто-то звонил с его номера. Весьма вероятно, что этот человек следил за Сам Меткаф, а сейчас едет с ней в поезде.
— Пусть так, но отсюда… я мало что могу сделать.
— Слушайте, у девушки есть информация о человеке, который убил мою дочь. — Я сдерживался изо
