всех сил. — Если он в поезде, он убьет и ее. Через одиннадцать минут экспресс останавливается в Линце. Вы вполне можете связаться с австрийской полицией, чтобы этот чертов поезд встретили.
— Боюсь, это не так просто, синьор Листер.
— Так сделайте, чтоб было просто, черт вас возьми! — заорал я.
— Существует определенный протокол… на это нет времени.
— Если вы ничего не предпримете, еще один невинный человек погибнет в расцвете лет. Вы же пока ведете это дело, так?
Уже во время разговора я стал набирать номер Сам на мобильном. Гудки шли, но никто не отвечал. Я не сдавался и каждые тридцать секунд нажимал кнопку повтора. Взмокшие руки тряслись.
В зашоре я проглядел изменения на экране. Внимание привлекла музыка — звякающая реприза стала громче и настойчивее, словно предвещала драматические события.
Я посмотрел на дом. Ставни верхнего освещенного окна раскрылись, как рождественский календарь, явив мужчину и женщину, слившихся в страстном объятии.
Силуэт пары медленно поворачивался. Деталей было не разглядеть. В одном ракурсе эти двое словно бы целовались, а в другом женщина сопротивлялась, пытаясь вырваться.
В левом нижнем углу экрана появились диалоговое окно и значок, извещавший, что «Страж» отправляет сообщение.
«Кто вы?» — хотел я напечатать, но окна для ответа не имелось. Разговор был односторонним.
27
Тесно сплетенные, в зеркале над раковиной они казались одним человеком. Чтобы не так качало, Страж расставил ноги и плечами уперся в верхнюю полку. Сам могла пошевелиться только вместе с ним. Почти на фут выше, он крепко прижимал ее к себе: одной рукой обхватил за шею, а другой поперек груди, пришпилив ее руки к бокам. Когда он говорил (этот хриплый переливчатый шепот она впервые услышала во Флоренции), Сам чувствовала, как напрягается и опадает его диафрагма. Они стояли лицом к открытой двери уборной; Страж говорил в микрофон, и его слова с небольшой задержкой появлялись на экране ноутбука.
Казалось, он весь поглощен своим делом и не замечает жертву.
Ужас парализовал мысли, но Сам понимала: надо привлечь чье-то внимание. Чтобы не беспокоить среди ночи, стюард уже забрал паспорта, но сказал, что его всегда можно вызвать звонком.
Она старалась вспомнить, где находится звонок, — кажется, в изголовье койки, рядом с выключателем. Нужно знать точно. А то получится как с дверной ручкой, когда мешало шелковое платье, подаренное Джимми… О господи…
От задушенного рыдания подкатила рвота. Наверное, Страж его убил. Рвота наполнила рот, замкнутый клейкой лентой. Боясь захлебнуться, Сам сглотнула и судорожно задышала носом.
Хватка на ее горле чуть разжалась и вновь окрепла.
Дыхание почти нормализовалось. Закипали слезы, но Сам боялась плакать — потечет из носа, и не сможешь дышать. У Джимми не было ни малейшего шанса. Он видел в людях только хорошее. Зачем она его втянула? Борясь со слезами, Сам ощутила волну злости. Чтоб этот хренов мудак угрохал ее? Черта с два! Она выберется из передряги во что бы то ни стало!
Поезд вот-вот прибудет в Линц. Надо продержаться совсем чуть-чуть.
— Кавычки открыть: представь, запятая… — Страж говорил бесстрастно и монотонно. — … мои руки тире это твои руки, запятая, и вот я ее раздеваю, запятая, расстегиваю лифчик, с новой строки, выпускаю огромные шаловливые буфера, запятая, с новой строки, сдергиваю с ляжек трусики, точка, точка, точка, ого, запятая, какая она горячая, восклицательный знак, кавычки закрыть.
Он помолчал и цыкнул зубом.
Сбившиеся очки висели на ухе, но Сам кое-как видела искаженный текст, появлявшийся на экране ноутбука. Она догадалась, что Страж использует программу с речевым вводом, но не понимала, зачем и для кого записывается эта ахинея и чем все это кончится.
Страж откашлялся и так же бесцветно продолжил:
— Кавычки открыть: наклоняюсь к грудям, запятая, покусываю соски, с новой строки, м-м-м-м-м, запятая, приседаю, запятая, вжимаюсь лицом во влажную шахту, с новой строки, вдыхаю мускусный аромат, с новой строки, о боже, точка, точка, точка, не знаю, запятая, долго ли выдержу, абзац, кавычки закрыть. С заглавной: уже встал, запятая, дружок, вопросительный знак, кавычки закрыть.
«Может, это прелюдия к изнасилованию? — подумала Сам. — По крайней мере выиграю время». Она замерла в ожидании кошмара, но затем поняла, что ничего не произойдет. Похотливый текст не совпадал с поведением мучителя. Он ее не лапал. Не возбудился. Только наговаривал текст.
Есть хоть какая-то надежда или надо готовиться к худшему?
— Не слушай! — сказал Страж.
Когда он снова заговорил над ее ухом, на экране слова не появились.
— Ты не послушала меня, Сам. — Страж впервые обратился к ней. — Я ценю твое желание помочь торжеству справедливости. Но все не так, как выглядит. Я ведь говорил, чтобы ты не ворошила прошлое. А ты не послушала.
Сам замычала и дернула головой к полке, где лежал ее ноутбук.
Страж наблюдал за ней в зеркало.
— Знаю, милая, знаю, что ты хочешь сказать. За последние дни мы сблизились, правда? Стали почти друзьями. Поверь, я бы очень хотел взять эту сволочную штуку и уйти, но мы уже слишком далеко зашли, обратной дороги нет.
Конец фразы прозвучал вопросом.
Сам яростно замотала головой и вновь промычала, умоляя снять кляп. Страж и бровью не повел. Опять завибрировал мобильник; Сам боялась, что мучитель тоже его почувствует.
— Открою маленький секрет, Сам… Я вправду ее любил. Ты удивлена? А ты хоть знаешь, каково это — любить? Спасибо ее папаше, что свел нас. Но я верю, что мы всегда были предназначены друг другу.
Входя в поворот, поезд накренился; обоих сильно качнуло, когда машинист притормозил, а потом вдруг добавил ходу. Чтобы устоять, Страж ухватился за полку и на секунду выпустил руки Сам. Этого хватило, чтобы достать телефон и нажать кнопку ответа.
Она успела поднести аппарат к залепленному рту, но Страж его выбил, и последняя связь с миром полетела на пол.
Сам закричала. В голове крик звучал пронзительным стоном. Господи, молила она, пожалуйста, пусть кто-нибудь меня услышит!
Обтянутый латексом кулак врезался в ее лицо.
Сам боком упала на койку. Слетели очки, из носа хлынула кровь. Страж ухватил ее за волосы и рывком вздернул на ноги.
Она пыталась ударить его коленкой в промежность, била каблуком по ступне и царапала руки, сомкнувшиеся на ее горле. Убийца даже не поморщился и только глубже вдавливал большие пальцы в мягкую ямку в основании шеи. Заклиная о пощаде, ее безумный взгляд метнулся к его лицу, но встретил лишь синие квадратики экрана, отражавшегося в стеклах очков. В них мигали крохотные курсоры.
Страж вновь заговорил в микрофон:
— Слушай…
Я не мог усидеть на месте и метался по номеру, чувствуя, как бухает сердце. Гудки шли, но Сам не отвечала. Была надежда, что она вернулась в ресторан пропустить рюмочку на сон грядущий, оставив мобильник в купе.
Я не спускал глаз с экрана.
