'Бьюик' освободился от 'эксплорера' и проехал несколько метров вперед. На мгновение его колеса забуксовали по скользкой мостовой, поднимая за собой серебристый хвост из водяных капель.
Марти нажал на курок и заурчал от удовольствия, когда заднее стекло 'бьюика' разлетелось вдребезги, и тут же выстрелил еще раз, целясь в водителя и стараясь представить череп подонка, который разлетается во все стороны, как только что заднее стекло. Он надеялся, что воображаемое им превратится в реальность. Когда шины наконец зацепились за асфальт, 'бьюик' рванул вперед. Марти выстрелил еще раз и еще, понимая, однако, что машина уже вне его досягаемости. Девочки находились в стороне от линии огня, да и на мокрой улице не было заметно других людей. Но продолжать стрелять все-таки было с его стороны безответственно, поскольку шансов попасть в Другого уже не оставалось. Скорее он мог попасть в совершенно невинного человека, который решил перейти улицу, или разбить окно в стоящих рядом домах, убить кого-нибудь, сидящего у телевизора. Но он уже не мог остановиться и опустошил весь магазин, нажимая и нажимая на курок даже после того, как вылетела последняя пуля, и издавая первобытные, невнятные звуки ярости, полностью потеряв над собой контроль.
В БМВ Пейдж проехала на красный свет. Машина резко завернула за угол, почти встав на боковые колеса. Она выровняла ее и устремилась на восток по боковой улочке.
Первым, кого она увидела, выехав из-за угла, был Марти на середине улицы. Он стоял, широко расставив ноги, спиной к ней и стрелял из пистолета вслед удаляющему 'бьюику'.
У нее перехватило дыхание и замерло сердце. Ее девочки должны быть в той машине.
Пейдж до отказа нажала на акселератор, намереваясь объехать Марти, догнать 'бьюик' и, врезавшись в его багажник, сбить с дороги, а потом голыми руками расправиться с этим подонком. Для этого она готова была сделать все, что угодно. Но вдруг Пейдж увидела девочек в их ярких желтых плащах по правую сторону дороги, стоящих под фонарем. Они прижимались друг к другу и выглядели очень маленькими и хрупкими под моросящим дождем, освещенные унылым желтым светом фонаря.
Минуя Марти, Пейдж прижалась к тротуару. Она распахнула дверцу и выскочила из БМВ, не выключив передние фары и двигатель.
Когда она бежала к детям, она поймала себя на том. что все время повторяла про себя: 'Слава Богу! Слава Богу! Слава Богу! Слава Богу!' Она не переставала повторять это даже тогда, когда нагнулась и сгребла обеих девочек в свои объятия, как будто подсознательно верила, что эти два слова имеют магическую силу и что ее дети могут неожиданно исчезнуть из ее объятий, если она перестанет их повторять.
Девочки крепко ее обняли. Шарлотта прижалась головой к шее матери. Глаза Эм были широко открыты.
Марти опустился на колени рядом с ними. Он все трогал детей, особенно их лица, как бы не доверяя своим глазам, что их кожа все еще теплая, а глаза живые, изумляясь, что они все еще дышат. Он повторял без остановки:
– Вы в порядке, вы не ранены, вы в порядке? Единственным ранением, которое он смог заметить, была небольшая царапина на левой ладони Шарлотты, полученная, когда она выбиралась из 'Бьюика' и приземлилась на четвереньки.
Что действительно внушало тревогу, так это разительная перемена в поведении девочек; они были очень напряжены. Притихшие, они казались вялыми, как будто их только что жестоко наказали. Короткое общение с похитителем напугало их, и они выглядели потерянными. Обычная уверенность в себе на время покинула их и, может, никогда не вернется к ним в полной мере. Одного этого было достаточно, чтобы Пейдж захотела заставить человека в 'бьюике' страдать.
Около дома появились люди, вышедшие на улицу посмотреть, что там происходит. Стрельба уже прекратилась. Другие выглядывали из окон.
Вдали завыли сирены.
Поднявшись на ноги, Марти сказал:
– Давайте выбираться отсюда.
– Едет полиция, – сказала Пейдж.
– Именно это я и имею в виду.
– Но они…
– Будут еще хуже, чем в прошлый раз. Он поднял Шарлотту и быстро направился с ней к БМВ. Сирены приближались.
Большая часть прочного ветрового стекла превратилась в вязкую массу. Осколки попали киллеру в левый глаз. При малейшем его движении мелкие частицы стекла впивались все глубже, причиняя нестерпимую боль.
Его глаз дергается, и он невольно моргает, тогда боль становится просто невыносимой.
Чтобы не моргать, он прижимает пальцы левой рук к закрытому глазу, слегка надавливая на веко. Правой же рукой он пытается вести машину.
Иногда ему приходится отнимать руку от дергающегося глаза, потому что ему нужна левая рука, чтобы вести машину. Правой рукой он разрывает обертку шоколадки и засовывает ее в рот, стараясь жевать быстро. Его организм нуждался в заправке.
Рана на лбу, оставленная пулей, находится над глазом. По ширине она примерно с его указательный палец, длиной около дюйма. Почти до кости. Сначала сильно шла кровь. Сейчас свернувшаяся кровь медленно капает со лба на пальцы, которыми он придерживает глаз.
Если бы пуля прошла на дюйм левее, она пробила бы ему висок и попала в мозг, протолкнув осколки височной кости внутрь.
Он боится ранений в голову. Он не уверен, что может оправиться от повреждений мозга так же быстро, как от других ран. Может статься, что он совсем этого не сможет.
Почти вслепую он осторожно ведет машину. Он потерял ощущение пространства, глядя только одним глазом. Залитые дождем улицы таят опасность.
У полиции уже есть описание 'бьюика', может быть, даже и его номерные знаки. Они будут его искать, как любую другую угнанную машину, не очень активно, но то, что машина помята со стороны водителя, может скорее привлечь их внимание.
Сейчас он не в состоянии украсть еще одну машину. Он не только ослеп наполовину, но и сильно ослаб от пулевых ран, которые получил три часа назад; Если его поймают за попыткой угнать машину, или ему окажут сопротивление, попытайся он убить еще одного водителя, как он убил того, чей плащ сейчас на нем и кто временно находится в багажнике 'бьюика', тогда ему может не поздоровиться и его могут ранить гораздо серьезнее.
Направляясь в северо-западном направлении из Мишн-Виэйо, он быстро минует городскую черту и въезжает в Эль-Торо. Это новый населенный пункт, но он все равно не чувствует себя в безопасности. Если объявлен розыск 'бьюика', то его вполне могут искать по всей стране.
Самая большая опасность заключается в том, что, продолжая двигаться по дорогам, он рискует попасться на глаза полицейским. Если бы он нашел укромное местечко, чтобы спрятать 'бьюик', где его не смогут найти по крайней мере до завтра, он смог бы свернуться на заднем сиденье и отдохнуть.
Ему необходимо выспаться и дать своему телу возможность восстановиться. Уже две ночи он проводит без сна, с тех пор, как уехал из Канзас-Сити. В обычной ситуации он смог бы провести без сна и третью ночь, может быть, даже четвертую и не чувствовать при этом усталости. Но все вместе: его раны, недосып и чрезмерное физическое напряжение – требует времени для восстановления.
Завтра он вернет обратно свою семью, возьмет реванш. Он так долго был один и в потемках. Один день не сделает погоды.
А он был так близок к успеху. Очень недолго, но его дочери снова принадлежали ему. Его Шарлотта. Его Эмили.
Он заново ощутил радость, которую почувствовал в холле дома Делорио, прижимая к себе хрупкие фигурки девочек. Они были такими чудесными. Нежно поцеловали его в щеку. А их голоса звучали как музыка: 'Папочка, папочка', – и были наполнены любовью к нему.
Вспомнив, как близок был к тому, чтобы они навсегда остались с ним, он чуть не расплакался. Но он не должен плакать. Сокращение мышц в его поврежденном глазу только увеличит и без того мучительную
