— Пошел вон!
— Нет. Ты не понимаешь.
— Это ты не понимаешь!
Он ринулся вперед, но я быстро отступил в сторону, ударил его и толкнул через край, в пропасть...
Теория Поля Силы провалилась в водоворот. Вскоре ее услышат в темной комнате, запишут и передадут тому, кто воплотит в жизнь.
Откуда-то из пропасти раздался вопль, оглушительное улюлюканье, которое разнеслось по всем тоннелям, отдаваясь эхом. Подтянувшись на краю пропасти. Минотавр перевалился на площадку. Я понял, что кричал не Минотавр, но больше не видел никого.
— Что это такое? — спросил я, пытаясь перекричать невообразимый шум.
Глаза его дико вспыхнули, он открыл рот, и я с ужасом увидел скользнувшую вперед змею.
От моего удара он упал обратно в пропасть — и на этот раз полетел на дно.
Пора в обратный путь, решил я, но когда подошел к пещере, свод ее рухнул, осыпав каменной крошкой мои ботинки. Выхода больше не было.
Я направился к морю и увидел, что водоворот стихает. Там тоже не было выхода. Никакой надежды! Забавная ситуация. Иисус, который не может восстать из гробницы, потому что она заперта. Но я ведь избавился от этой иллюзии, разве нет?
Что здесь происходит? Я закричал, перекрывая вопль, который все еще несся из пропасти. И тут мне показалось, что я могу отыскать причину происходящего, если прослежу эту мысль. Я потянулся к бурлящей реке и нашел ее...
Б... Б... ББББББББББББ... Беги по траве среди холмов.., к Б.., к Богу Богу Богу.., он Бурей проносится над холмами, Безжалостный... БогБог... БОГБОГБОГБОГ... Беспорядочно.., зачем?., поймал ветер — поймал Его, чтобы оБнаружить Его цель, мою цель... БББББ...
И тогда я все понял. Цель жизни Ребенка поколебалась, когда он повстречался со мной, — точно так же, как и моя. Он не мог больше считать себя Христом Второго Пришествия, непорочно зачатым. Но у него не было компьютерного психиатра, чтобы разобраться в этом, и женщины, которую он любил и которая любила бы его. Лишенный общения, он обратился к теории в поисках ответа.
БОГБОГБОГБОГ.., пойман в пещере, чтобы дать ответ... БББББ...
Я последовал за этими мыслями до самого конца, я шел против воли. Это была абсолютная теория, и он верил в нее безгранично...
Он пытался установить контакт с Богом.
Ребенок обнаружил местонахождение верховной сущности, наделенной высшим разумом, и спросил, в чем смысл жизни и того хаотического мироздания, в котором живут люди. И ему ответили. Его проблема была решена.
Он спросил, что было в центре творения. И получил ответ.
А я оказался пойманным в ловушку.
Нас здесь теперь стало трое.
Ребенок. Симеон и Бог.
И все мы трое были совершенно безумны.
Часть вторая
Человечность восстановленная...
Глава 1
Пойманный хитросплетениями мысли Ребенка, я почти утратил представление о том, что реально, а что — нет. Здесь, среди поразительно контрастных руин его подсознания, расплывчатые аналогии были столь же конкретны, как и известный мне земной мир. Камни оказались так же изъедены непогодой, листва деревьев играла всеми оттенками зелени, какие я видел и прежде, ветер менялся от пронзительно ледяного до удушающе жаркого, хотя чаще был просто умеренным. Там обитали птицы и животные, которые, хотя в той или иной степени отличались от своих реальных прототипов, были вполне достоверны, но более красочны и оригинальны. Поначалу я принялся систематизировать отличия реального мира от его аналога, существовавшего в мозгу Ребенка, но это знание лишь вызвало у меня меланхолию и неудовлетворенность, а вскоре вогнало в некое подобие маниакально-депрессивного психоза. Я понял, что если всю оставшуюся жизнь проведу здесь, то забуду другой мир, тот, который знал прежде. И ради спокойствия моей души я должен также забыть, что, случись Ребенку умереть, умру и я, плененный его внутренним миром. Такова уж новая реальность, в которой я оказался, и оставалось только поскорее к ней приспособиться. И я приспосабливался.
Придя в себя и снова обретя способность мыслить, я не смог определить, сколько времени провел в беспамятстве. Постепенно в сознании всплывали обрывки воспоминаний. Я вспомнил, как бежал вдоль каменных каньонов, которые дрожали и меняли цвет, рушились, исчезали и воздвигались заново; там были дикие скалы, певшие погребальные плачи, переходящие в долгие пронзительные крики и стенания, — заслышав их, я падал, зажимая уши руками, и тоже кричал. Я видел пятнистые небеса, переливавшиеся всеми оттенками то желтого, то красного цвета, а иногда в них возникали отвратительные черные и коричневые вихри. Я восходил к холоду и спускался в жару. Побывал на берегах странных морей с водой вязкой, как сироп, и возле озер, от которых пахло бренди. Мне являлись темные фигуры, подобные гигантским паукам, танцевавшим среди бесконечных паутин из клейких белых нитей, слизни, ползавшие по стенам и исчезавшие, едва я подходил поближе, чтобы рассмотреть их. Временами мимо меня проносился Поток Силы, вихрь безумной струящейся энергии, который был Им — Богом, безумнейшим из нас троих. А потом я очнулся, лежа на полу широкого тоннеля, словно упал на бегу, спасаясь от чего-то страшного. Я сел, огляделся, понял, что действительно оказался в ловушке. Делать нечего — нужно постараться извлечь как можно больше пользы из теперешнего моего положения.
Кроме того, я лелеял слабую надежду: возможно, душа этого морщинистого мальчика, этого Ребенка, выздоровеет. И тогда откроется путь наружу, появится способ вернуться в мое собственное тело. А его непременно должны сохранить там, в ИС-комплексе, — питать внутривенно, содержать в порядке, надеясь, что я вернусь, как только смогу. Если Ребенок станет нормальным, я сумею пробиться через подсознательные блоки и вернуться в свое тело. Я вновь обрету свободу! Даже такая малюсенькая надежда помогла мне остаться в здравом уме, чтобы не обезуметь и не вернуться в свое тело сумасшедшим.
Существовала к тому же еще и возможность, тщательно исследовав этот кошмарный ландшафт, отыскать щелку в холодном камне, который не давал мне уйти. Я мог потратить на поиски сколько угодно много дней, все равно делать больше нечего, и в конце концов найти выход. Конечно, вероятность удачи очень мала, ибо ментальный аналог Ребенка огромен, это целый мир, и, по-видимому, потребуются годы и годы на то, чтобы исследовать все его уголки. К тому же сознание разрушенное, пытающееся полностью скрыться от реальности, вряд ли оставит брешь в своей ограде.
Но я надеялся. У меня оставалась только надежда, и я ее бережно лелеял.
Глава 2
Итак, обретя здравый ум и решимость, я начал исследовать место, в котором оказался. Мне не нужно было запасать провизию для моего путешествия, каким бы долгим оно ни оказалось, ибо я больше не нуждался в физической пище и не испытывал голода — только изредка посещало смутное воспоминание о
