- Что подумать?
- Звезды. Надо же.., со звезды? Они продолжали ехать.
- Надо же, - снова повторил Себастьян спустя некоторое время. - Звезды?
В Городе Весеннего Солнца было много деревьев, особенно на улицах, примыкавших к культурному центру. В полумраке раннего осеннего утра деревья шелестели, словно шептались, роняя редкие листья на головы идиота и кукольника.
В низком небе слышались отдаленные раскаты грома, а тучи, казалось, цеплялись за крыши наиболее высоких зданий. В воздухе чувствовалась прохлада, заставившая Пертоса укрыться внутри кузова грузовика и, сунув руки глубоко в карманы, переминаться с ноги на ногу, чтобы хоть немного согреться.
Себастьян трудился, разгружая грузовик и перетаскивая содержимое кузова в помещение театра, предназначенное для гастролеров. Он уже перенес внутрь все пожитки, оставался только Горн, секции которого идиот переносил с особой осторожностью, хотя знал, что они небьющиеся.
Дожидаясь, пока идиот вернется, Пертос услышал звук шагов по камням площадки, к которой примыкали все сооружения культурного комплекса. Он вылез из кузова и увидел их - троих мужчин среднего возраста, худощавых, симпатичных, правда одетых довольно просто для Земли, где носили все виды импортных внеземных нарядов.
Они остановились футах в десяти от него.
- Пертос Гедельхауссер? - спросил самый высокий. Пертос кивнул.
- Кукольник, - уточнил высокий. Это не был вопрос, и Пертос не стал ничего отвечать.
- Меня зовут Тримкин. Я президент городского отделения Лиги Преемственности Поколений. Полагаю, вы слышали о нас.
- Раз или два, - отозвался Пертос.
Тримкин улыбнулся - обходительный, владеющий собой мужчина. С той минуты, как он заговорил, его спутники как-то отошли на второй план.
- Значит, вы понимаете, почему я здесь.
- Нет. Вы любите произносить речи. А я никогда их не слушаю. Сколько себя помню, риторика всегда меня утомляла.
Тримкин весь напрягся, словно внезапно сжатая пружина, однако его лицо оставалось бесстрастным, а манеры вежливыми.
- Я буду краток. Наша организация невелика, но она постоянно увеличивается. Мы ставим своей целью искоренение всех видов искусств внеземного происхождения и возрождение культуры, присущей Земле. Со времен Эмиграции наше культурное наследие заметно обеднело. За последние двести лет земная живопись выродилась в подражание художникам из других миров. Музыка превратилась в перепевы мелодий, завезенных с Пино, Бледена и Трилайта. Вся наша культура - это имитация, и мы год от года деградируем. Молодые люди творческого склада так или иначе находят возможности, чтобы эмигрировать. И до тех пор, пока культура Земли не возродится, они не вернутся, а те, кто идет им на смену, будут и дальше покидать нас, как только повзрослеют и накопят денег.
- Прошу прощения, - перебил Пертос. - Но я что-то не пойму, к чему вы клоните. Щеки Тримкина покраснели.
- Постараюсь говорить конкретнее. Вы не должны выступать здесь. Соберите свои вещи и уезжайте. Пертос в раздражении покачал головой:
- Мне надо есть, к тому же я хочу выбраться с Земли. И то и другое требует денег.
- Мы можем заплатить.
- Сколько?
- Тысячу посталей.
- За неделю я заработаю здесь в десять раз больше, и этого все равно будет мало.
- Значит, десять тысяч, - сказал Тримкин. Пертос мрачно усмехнулся:
- Не знаю, можно ли меня купить, но надуть не удастся, это уж точно!
Тримкин пожал плечами. Его аристократические повадки внезапно вызвали у Пертоса прилив злости.
- Если вы так хотите, чтобы я убрался с Земли, почему бы вам не освободить меня от выездной пошлины?
- У нас пока не много своих людей на высших должностях. Да и в наших рядах нет единства по этому вопросу. Но когда-нибудь мы сможем сделать то, о чем вы просите.
- Отлично, - произнес Пертос, - а до тех пор прошу не беспокоить меня своими речами.
- Может, вас убедит нечто большее, чем речи, - сказал Тримкин.
- Не советую делать глупости, - предупредил Пертос. Он вынул из кармана пальто блестящий пистолет. Оружие было явно сделано не на Земле, и никто из мужчин не захотел проверить, как оно работает.
Тримкин и его товарищи посмотрели на Себастьяна, который только что вышел из здания театра.
- Если хотите забрать Себастьяна, попробуйте, - сказал Пертос. - Он не слишком образован, но у него взамен этого есть другие достоинства. Двигается он медленно, зато рука тяжелая. А что до моего имущества, я имею в виду Горн, который вы, конечно, приметили, то он защищен ольмезианской амебой, закодированной на нас с Себастьяном. Так что для всех остальных попытка украсть или испортить оборудование будет иметь весьма печальные последствия.
Еще полминуты они продолжали смотреть друг на друга.
Низкие тучи пронзила голубая молния, и первые крупные капли дождя упали на землю.
- Мы посетим пару представлений, - сказал Тримкин. Он кивнул Пертосу и Себастьяну и пошел прочь. Его спутники последовали за ним, словно послушные марионетки.
- Неприятности? - спросил Себастьян.
- Не больше, чем обычно. Пошли. Надо забраться под крышу, пока гроза не разыгралась.
Они взбежали по ступеням бокового входа в Голубой Гранд-Театр и, миновав шестиугольные двери пурпурного цвета, оказались в здании, которое должно было стать их пристанищем на ближайшую неделю.
Себастьян не мог заснуть. И вовсе не из-за того, что испугался Лиги - он и думать о ней забыл. Просто у него было ощущение, что сегодня он что-то недоделал, как будто не поел, хотя это было не так.
Он вышел из своей комнаты и побрел в противоположную сторону от каморки Пертоса. Миновав пустые актерские уборные, Себастьян направился в подвал, где хранились старые костюмы в ожидании пышных представлений, которые будут даны, когда дети Земли вернутся с других планет. Многие из нарядов уже пришли в негодность. Идиот пересек подмостки и добрался до того места, где стояли прожектора, освещавшие сцену. Оттуда Себастьян оглядел полутемный зал с пустыми креслами.
Ему захотелось, чтобы там сидели люди. Может быть, от этого ему стало бы легче. Себастьян спустился вниз, уселся в первом ряду и постарался представить себе, что смотрит представление при полном зрительном зале. Он улыбнулся воображаемым зрителям. Никто не ответил на его улыбку.
В заднем конце зала Себастьян обнаружил лестницу, ведущую в ложу осветителя. Он поднялся вверх, перепрыгивая через ступеньку.
Там, в ложе, Себастьян сел перед самым большим прожектором.
После долгих поисков ему удалось найти выключатель. Он оказался наверху прожектора, прямо у него под носом - маленькая серая кнопка. Себастьяну стало смешно, что он потратил столько времени на поиски того, что было перед глазами. Он включил прожектор.
Желтый свет заставил черную сцену словно вспыхнуть. На ней появился удивительно ровный круг, как будто в подмостках образовалась дыра, сквозь которую светило спрятанное внизу солнце.
Какое-то время Себастьян смотрел на этот круг, потом поменял желтый фильтр на голубой и снова уселся в кресло.
Его охватило непонятное чувство.
Руки, сжимавшие холодный корпус прожектора, дрожали.
