тщательно изучать во всех видах, даже вниз головой, вдыхать их, слышать их, трогать их, гладкие, шероховатые, шелковистые, мохнатые, губчатые и вообще какие хочешь. «А я бы сейчас пропустила стаканчик, - подумала Лола. - Я бы пригласила психотерапевта в «Красавиц», разбудила бы Максима, и вдвоем с этим мальчиком мы бы до рассвета пили домашнее вино». Она закричала:
- ЗИГМУУУУУУНД!
Далматин отреагировал снисходительно: он перестал обнюхивать колесо машины и мгновение придирчиво изучал женщину, которая осмелилась прервать его занятие. Потом он посмотрел на хозяина, поднял лапу и помочился.
- Вы знаете моего пса, мадам?
- Я и вас знаю, мсье Леже. Я дружу с Максимом. Меня зовут Лола Жост. Мне кажется, мне надо поговорить. Поговорить с вами.
- Вам нужно поговорить или поговорить со мной?
- И то, и другое. Все кафе поблизости закрыты. Вам придется пригласить меня на минутку к себе.
Психотерапевт улыбнулся, и от этого вокруг его очень ясных глаз образовалось несколько морщинок. Несмотря на юный вид, ему должно быть уже около сорока. Он стоял под фонарем, и капли дождя вокруг него блестели, как металлический поводок Зигмунда, который он небрежно держал в руке. Он питал пристрастие к бархатным брюкам и носил накидку с капюшоном. Его волосы прилипли к голове, потому что он не захотел надеть капюшон. Антуан Леже был именно тем человеком, с которым хотелось поболтать в блестящую от дождя ночь, проникавшую в душу.
- Да, мне действительно очень хочется поговорить с вами, Антуан Леже.
Он провел ее в свой кабинет, предложил сигарету, и они оказались лицом к лицу друг с другом и за столом из темного дерева в стиле сороковых годов. Горела только одна лампа. Антуан Леже снял свою накидку и предложил Лоле щедрую порцию превосходного шотландского виски; себе он налил гораздо меньше. Зигмунд растянулся на ковре, но спать не стал.
Она заговорила о Ванессе и о том, чего она о ней не знала. О Хадидже Юнис и о том, что она о ней знала: о ее романе с Максимом и о мечте прославиться. Леже слушал молча, и это доставляло такое же удовольствие, как его виски. Лола комфортно себя чувствовала в тепле этого молчания. Она продолжала говорить о девушках с Пассаж-дю-Дезир; Леже был утонченным человеком, с ним нужно было плавать по волнам слов до тех пор, пока не находилась удобная бухта для причала. Потом можно было сойти на берег. В то же время Лолу неодолимо клонило в сон.
- Ха-дид-жа. Красивое имя. Вы знаете, что так звали первую жену Магомета? Богатую вдову, которая была старше его. Это она подтолкнула его к тому, чтобы стать пророком. Она его в некотором роде проспонсировала.
- На чем держится история, - не утерпел наконец Антуан Леже.
Лола наслаждалась его голосом. Он был глубоким и музыкальным, лился без всяких усилий. Голос проповедника, экономящего силы. Лола отчаянно боролась с очарованием этого голоса, который баюкал ее.
- Максим говорил мне, что вы врач Хлои Гардель.
- Это правда.
- Давно?
- Уже много лет.
- Но откуда у нее деньги, чтобы платить вам?
Она в первый раз услышала, как он смеется. Очень элегантно. Ничего общего с людьми, которые хохочут и тем самым выдают тщательно скрываемую от вас нервозность.
- Вы необыкновенная женщина, мадам Жост. Максим меня предупреждал.
- Я веду расследование только ради Максима. Чтобы он не оказался в тюрьме.
- Вы прекрасно знаете, что я не смогу ответить на все ваши вопросы, - ответил он, улыбаясь.
- Я понимаю. Вы, как и священник, связаны тайной исповеди. Но мой первый вопрос экономического характера. Он вас ни к чему не обязывает.
- Я начал консультировать Хлою, когда она еще училась в лицее. Она страдала булимией. Потом, когда ее мать умерла, я продолжал навещать ее. Бесплатно. Она настояла на том, чтобы подарить мне своего пса.
- И вы приняли подарок?
- Щенку было всего шесть месяцев, и я переименовал его в Зигмунда.
- Но почему Хлоя отдала вам своего пса? Это же дикость.
Лола глянула на далматина. Тот встал и пристально смотрел на нее своим непроницаемым взглядом.
- Хлоя не могла больше выносить его присутствия.
- Она сказала вам, почему?
- Нет. По крайней мере пока нет.
- Хлоя и Хадиджа скрыли от полиции существование личного дневника, который мог быть украден убийцей Ванессы. Из этого я заключила, что они не хотели раскрывать какую-то часть их общего прошлого. Вряд ли дневник скоро найдут. Зато здесь можно найти воспоминания Хлои. В ваших досье.
- Может быть, но почему эти воспоминания обязательно должны иметь какое-то отношение к смерти Ванессы? И кто вам сказал, что они достоверны? Очень часто люди неосознанно их искажают.
- Ну, хорошо. Раз вы не хотите говорить ни о воспоминаниях Хлои, ни о причине, по которой она бросила своего далматина, найдем другую тему. Поговорим о булимии в общем.
- Что вы хотите знать, мадам Жост?
Леже смотрел приветливо и учтиво. Казалось, их беседа доставляла ему удовольствие, или же он был воспитан истинным джентльменом.
- Зовите меня Лолой. Я хотела бы знать, что приводит к булимии.
- Булимия, Лола, - это насилие, направленное против себя. Этим часто страдают женщины. Девушки подвергают насилию собственное тело, юноши, так сказать, тело общества. Но результат всегда один и тот же. Они устают чувствовать себя неотъемлемой частью общества, искать свое место в жизни. Не важно, движет ли ими привязанность или сопротивление. Сопротивление родительской власти - важный этап в становлении личности. В неполной семье или в семье, где один из родителей-безработный, оказывать сопротивление труднее. У этих молодых людей не хватает духу вступить в конфронтацию со взрослым, уже попавшим в сложную ситуацию. Следовательно, некоторые из них устают искать себя и видят, как их жизненные ориентиры потихоньку уничтожаются.
- Это и случилось с Хлоей Гардель?
- Мать Хлои страдала хронической депрессией. Она одна растила дочь. А потом погибла в автокатастрофе.
- Да, все это невесело.
- Как видите.
- Что вы думаете об искалеченной Ванессе? Вы ведь видели, что с ней сделали, верно?
- Видел. Но я ничего не понимаю в криминальной психологии. Я лишь могу рассказать о символике таких увечий.
- Уже кое-что.
- Увечье может служить признаком развенчания. В кельтской традиции король лишался права на трон, если терял в битве руку.
- Убийца хотел сбросить Ванессу с пьедестала…
- Это всего лишь одна из интерпретаций, и, как таковая, она не имеет никакой научной ценности. Есть и много других.
- Я слушаю вас с огромным интересом.
- Вместо увечий мы можем рассмотреть ногу.
- Неплохо, продолжайте…
- Фрейд и Юнг усматривают в ноге фаллический смысл. Для некоторых фетишистов нога - это объект эротической фиксации.
