картонную постель под фонарем. Она принесла новую бутылку «Короны» и выпила ее. Потом надела наушники и стала танцевать под музыку «Фэтбой Слим». Вспотев, она снова растянулась на полу.
- Клянусь тебе, Максим, я вытащу тебя из этой истории, - сказала она своему оранжевому светильнику. - И мне совершенно все равно, любишь ты меня или нет. Главное - что ты существуешь в этом мире. Именно твое присутствие делает его прекрасным.
Вскоре ей надоело мечтать. Она хотела было написать электронное письмо Стиву, потом вспомнила о Лоле. Часы показывали два тридцать пять. Бывший комиссар уже должна была закончить допрос и вернуться к себе. Интересно, она спит? Она была в таком изнеможении, что рассказывала всякие небылицы о выходившей из берегов реке, о зуаве, у которого насморк, о личной угрозе, принимавшей очертания всеобщей опасности. Ингрид еще поколебалась, но, не в силах больше терпеть, набрала номер Лолы Жост. В трубке раздался сердитый голос разбуженной Лолы, который, однако, потеплел, когда она узнала собеседницу. И эта дружеская нотка согрела Ингрид сердце.
- Что сказал Максим?
- Что он спорил с Ванессой по поводу ее отношения к Хадидже. Максим упрекал ее в том, что она подавляет Хадиджу, забирает ее энергию, требуя, чтобы та заменила ей мать. Вообще Ванесса приходила обедать в кухню «Красавиц» почти каждый вечер.
- И Максим казался искренним?
- Да. Кроме того, Хадиджа подтвердила его слова. Но… ты знаешь, Ингрид…
- Да?
- Я очень люблю Максима, но не так уж хорошо его знаю. Нас объединяет недосказанное, скрытое. Все это, разумеется, прекрасного качества, однако подлинность его я гарантировать не могу. Итак, нужно сделать выбор: верить или не верить Максиму.
- Лола, если нужно, я готова ради него солгать. Я скажу, что в то утро он пробыл у меня дольше.
- То есть ты рассматриваешь возможность того, что он виновен.
- Нет, Лола, я лишь рассматриваю возможность судебной ошибки.
- Внимание, это очень важная деталь. Ответь мне: ты допускаешь возможность того, что Максим виновен?
- Нет.
- Очень хорошо. Хотелось бы, чтобы мы понимали друг друга.
- Разумеется.
- В любом случае Груссе тебе не поверит. И твои показания могут лишь усугубить положение. Лучший способ помочь Максиму - довести начатое до конца. И проникнуть туда, куда мои бывшие коллеги просто не пойдут. Однако нам нужно вооружиться большим ножом, смело лезть в самые непроходимые болота и не бояться пиявок.
- А как насчет Фарида Юниса? Там есть куда лезть?
- Хадиджа утверждает, что не видела брата много лет. Они поссорились.
- Может быть, в полицейских архивах есть на него досье.
- Я попросила Бартельми заглянуть туда еще до того, как начала допрашивать Хадиджу. Он еще ничего не нашел. Это плохой знак. Бартельми никогда не упустит случая проявить рвение. Особенно если это нужно для того, чтобы вывалять в грязи Жан-Паскаля Груссе.
- Это значит, что нам придется искать еще одну иголку в стоге сена.
- Сначала найдем, а потом будем искать.
- What does it mean? [Что это значит? (англ.)]
- Это может значить что угодно. Но в данном случае это значит, что у нас больше нет права на ошибку.
Женщины пожелали друг другу спокойной ночи, без особой, впрочем, уверенности. Ингрид пошарила в шкафу и нашла свой любимый спальный мешок, купленный когда-то для походов по Колорадо. Зажав мешок под мышкой, она вышла из квартиры и, как можно деликатнее, укрыла им старика Тонио, потом вернулась и легла. И долго лежала с открытыми глазами, всматриваясь в темноту.
20
Следующие два дня пролетели незаметно. Ингрид и Лола проводили дни и вечера в «Звездной панораме», пытаясь разыскать Болтуна. Что же до ревностного лейтенанта Бартельми, ему так и не удалось найти Фарида. Его последним известным местом жительства была улица Акведук, где жила семья Юнис. Но родители ничего не знали о своем отпрыске.
На третий день Ингрид проводила Лолу до кинотеатра, прежде чем вновь ее покинуть. Она побеседовала с Родольфом Кантором, требовавшим Дилана Клапеша, и смогла обвести его вокруг пальца. Чем дальше, тем больше Лола убеждалась в том, что не стоит доверять притворно наивному виду Ингрид Дизель. Она так и не узнала, с кем американка проводит эти таинственные вечера. Поскольку Болтун вновь не соизволил явиться на фильм культового режиссера Гадехо, Лола возвращалась домой, вдыхая ночной воздух. Он пах окисью углерода, духом канала Сен-Мартен и окружавшего церковь сквера, в котором невидимый и неуловимый Болтун когда-то беседовал с Ванессой.
Она поднялась по улице Шато-д'О и услышала, что звонит ее мобильный. Голос Ингрид с трудом пробивался сквозь гул толпы. Американка предлагала ей встретиться на углу улиц Пигаль и Дуэ. Она нашла там информатора, готового продать свежую информацию о жизни Фарида Юниса. Местом встречи было кабаре «Калипсо». Пароль для швейцара: «У Лолы Жост встреча с Габриэллой Тижер». Тут Ингрид воскликнула, что у нее внезапно разрядилась батарея, и Лола услышала просто уличный шум.
Лола победила свою сонливость, выпив пол-литра кофе, и вышла из дома. То, что падало с неба, нельзя было назвать осадками. Оно падало медленно и пронизывало насквозь. Тучи, так сказать, дарили парижанам настоящую бретонскую изморось, и Лола пожалела, что не надела резиновые ботинки, купленные на мысе Фрель тридцать лет назад. Но для вечера в кабаре больше подходили лодочки. Ей пришлось довольно много пройти, прежде чем она поймала такси - исчезающий вид транспорта в Париже, особенно ночью.
Фасад «Калипсо» соответствовал погоде. За стеклянными стенами текли жидкие гирлянды, это отвечало миганию неоновых реклам, многообещающе вспыхивавших на фронтоне: «Кабаре», «Стриптиз», «Парижские ночи». Музыка, хотя и приглушенная, была слышна даже на улице. На одной из афиш создание с пышной рыжей шевелюрой расстегивало молнию своего узкого платья; фотограф запечатлел мягкость движения вокруг тринадцатого позвонка. Лица артистки видно не было, но из надписи на афише становилось ясно, что это «Габриэлла Тижер, Пламенная».
«В какую авантюру впуталась Ингрид Дизель?» - спрашивала себя Лола, пока швейцар мерял ее замогильным взглядом. Мария-Тереза Жост, она же Лола, в застегнутом на все пуговицы строгом плаще, с остатками прически в виде синеватого гнезда, растрепанного непогодой, и промокших лодочках на распухших ногах как-то не вписывалась в общую картину.
- У Лолы Жост встреча с Габриэллой Тижер.
Конечно, это была самая глупая фраза, произнесенная ею за свою карьеру, но она оказала магическое действие на швейцара, открывшего дверь и пропустившего ее внутрь.
Прежде чем попасть в чрево «Калипсо», Лола оказалась в длинном коридоре, задрапированном фиолетовой тканью. Потом она вошла в сиренево-желтый зал, где сидело множество мужчин в темных костюмах и несколько женщин в ярких платьях. Искушенные туристы, светские модники и люди из воровского мира, из которых Лола узнала по крайней мере двоих. Она удивилась, увидев за одним из столиков Максима Дюшана, одиноко потягивавшего коктейль. Две блондинки со скульптурными формами, оставшись лишь в трусиках и туфлях, тряслись на прозрачной сцене в форме креста под пение Мадонны. Максим, прекрасный, как несдержанное обещание, следил за движениями.
- Лола!
- Максим, - откликнулась она, медленно расстегивая плащ.
- Какое облегчение видеть тебя! Я уже час мусолю этот коктейль. Обычай требует заказать танец на
