– На очень вкусного клопа, смею добавить, – отозвался Ной. – Сейчас покажу тебе, как его есть.
Он споро разделался с крабом, ловко отделяя мясо и перекладывая его на тарелку Элли. Она попробовала повторить, но клешни отламывались с трудом, а для того, чтобы снять панцирь, ей пришлось усердно трудиться пальцами. Сначала Элли застеснялась своей неловкости, ее смутило, что Ной видит каждую ее ошибку, но, вспомнив, что его никогда не волновали подобные вещи, чуть не засмеялась над собственными опасениями.
– А где теперь Фин? – спросила Элли.
Ной ответил не сразу. Он словно нехотя проговорил:
– Погиб на войне. Его эсминец был торпедирован в сорок третьем.
– Вот несчастье, – огорчилась Элли. – Вы ведь так дружили, я знаю.
– Дружили, – хрипловато подтвердил Ной. – Я часто его вспоминаю. Особенно нашу последнюю встречу. Перед отправкой на фронт я заглянул домой попрощаться, и мы столкнулись на улице. Фин работал в банке, как и его отец. Мы провели вместе почти неделю. Иногда мне кажется, что это я убедил его завербоваться в армию. Думаю, он остался бы дома, если б не я…
– Ты тут ни при чем, – возразила Элли, коря себя за то, что подняла эту тему.
– Знаю. Мне просто не хватает его, вот и все.
– Мне он тоже нравился. С ним всегда было весело.
– Да, Фин умел рассмешить.
Элли смущенно посмотрела на Ноя:
– Знаешь, ведь Фину я тоже нравилась.
– Знаю, он мне говорил.
– Говорил? А что именно?
Ной пожал плечами:
– Да обычную для него чепуху: что ты без конца приставала к нему, приходилось чуть ли не палкой тебя отгонять.
Элли рассмеялась:
– И ты поверил?
– Конечно. А с чего бы мне не верить старому приятелю?
– Вы, мужчины, вечно стоите друг за друга, – заключила Элли, погладив Ноя по руке. – Расскажи лучше, что ты делал с тех пор, как мы расстались.
Они заговорили наперебой, будто пытаясь наверстать упущенное время. Ной рассказал о том, как уехал, о работе на ферме и о сборе металлолома в Нью-Джерси, тепло отозвался о Моррисе Голдмане и вскользь, опуская детали, коснулся военных лет. Вспомнил отца и пожаловался, как ему его не хватает.
Элли рассказала о поступлении в колледж, о занятиях живописью, о том, как пошла работать в госпиталь, о своей семье и друзьях, о занятиях благотворительностью. Будто сговорившись, ни один из них не упомянул тех, с кем встречался за эти четырнадцать лет. Даже Лона никто из них не назвал, и хотя оба заметили это упущение, промолчали о нем.
Позже Элли попыталась вспомнить, давно ли вот так говорила с Лоном. Хотя жених умел внимательно слушать ее и они почти никогда не спорили, он был не из тех, кто легко раскрывает перед тобой душу. Как и отец Элли, Лон чувствовал неловкость, делясь с кем-то мыслями или переживаниями. Элли пыталась объяснить, что таким образом она просто-напросто хочет стать ему ближе, однако без особого успеха.
И теперь, сидя здесь, Элли наконец поняла, чего ей не хватает в отношениях с женихом.
Небо совсем потемнело, луна поднялась выше, а двое на кухне, сами того не заметив, вновь потянулись друг к другу, восстанавливая незримую нить, связавшую их когда-то.
С крабами было покончено, да и темы для беседы иссякли. Ной посмотрел на часы и понял, что уже совсем поздно. Звезды вовсю сияли на черном небе, сверчки почти умолкли. Беседа с Элли много значила для него, однако он беспокоился, не наболтал ли лишнего, и гадал, что она теперь думает о нем и о его жизни.
Ной поднялся и налил в чайник свежей воды. Они с Элли отнесли в раковину грязную посуду, вытерли стол, и Ной снова наполнил чашки кипятком, добавив в каждую чайный пакетик.
– Как насчет того, чтобы вернуться на веранду? – спросил он, передавая Элли чашку. Элли согласилась и вышла первой. Ной захватил для нее плед, на случай если снаружи похолодало, и они опять уселись в кресла-качалки. Плед укрывал колени Элли. Краем глаза Ной наблюдал за ней. «Господи, какая же она красавица!» – думал он, чувствуя необъяснимую боль.
Во время ужина произошло непоправимое.
Он снова влюбился. Ной понял это только сейчас, когда они сели рядышком на веранде. Влюбился вот в эту, совершенно новую Элли, а не в свое давнее воспоминание.
С другой стороны, он никогда и не пытался ее разлюбить, это его крест, его судьба.
– Вечер был чудесный, – мягко сказал Ной.
– Да, – отозвалась Элли. – Просто волшебный.
Ной посмотрел на звезды, их мерцающий свет напомнил ему, что уже очень поздно и Элли скоро уедет. В душе воцарилась страшная пустота. Пусть эта ночь никогда не кончается! Что сказать? Как уговорить ее остаться?
