– Помню, конечно.
– Я тот вечер часто вспоминала, уже дома, в Роли. Вспоминала, как ты выглядел тогда. Я тебя, кстати, именно таким и запомнила.
– А я сильно изменился?
Элли сделала еще глоток и взяла Ноя за руку. Бурбон приятно согревал.
– Нет, не очень. Главное осталось. Конечно, теперь ты старше, опытней, а вот взгляд все тот же. Так же любишь читать стихи и путешествия по реке. И еще ты добрый, даже война не смогла сделать тебя жестоким.
Элли ласково погладила ладонь Ноя.
– Элли, там, на реке, ты спрашивала, что я запомнил из нашего лета. А что запомнила ты?
Элли задумалась, а когда заговорила, голос ее зазвучал тихо, будто издалека:
– Как мы занимались любовью. Ты стал моим первым мужчиной, это оказалось так замечательно, гораздо лучше, чем я могла себе представить.
Ной отхлебнул из стакана и сердито тряхнул головой, отгоняя навязчивые воспоминания, а Элли продолжала:
– Я так боялась сначала, просто тряслась, а вместе с тем очень тебя хотела… Знаешь, я до сих пор рада, что именно ты стал у меня первым. Подарил мне это счастье.
– Я тоже.
– А ты? Ты боялся?
Ной молча кивнул.
Элли улыбнулась:
– Я так и думала. Помню, ты вечно стеснялся. Особенно в первую встречу. Спросил, есть ли у меня парень, и когда я ответила, что есть, помрачнел и молчал весь вечер.
– Не хотел встревать между вами.
– Однако именно этим ты и занялся, несмотря на врожденную скромность, – засмеялась Элли. – К моей большой радости, – добавила она.
– А ты рассказала ему о нас?
– Как только вернулась домой.
– Трудно было?
– Вовсе нет. Я лишь о тебе и думала.
Элли легонько пожала руку Ноя и подсела поближе. Положила голову ему на плечо. Ной ощутил ее запах – пахло свежестью и дождем. А она продолжала:
– Помнишь, мы шли домой после праздника… Я спросила: «Мы еще увидимся?» – а ты кивнул так, будто не очень-то и хотел.
– Просто не знал, что сказать. Я такой, как ты, никогда не встречал. Вот и оторопел.
– Хорошо, что я по твоим глазам догадалась. Они вечно тебя выдают. Ни у кого нет таких выразительных глаз.
Элли подняла голову с плеча Ноя и посмотрела ему в лицо.
– Я никого не любила больше, чем тебя тем летом.
Молния за окном. В тишине, ожидая удара грома, они смотрели друг на друга так, будто куда-то испарились разделявшие их четырнадцать лет. И туда же исчез вчерашний день с его неловкостью и разговорами про Лона. Наконец загремел гром, и Ной, будто проснувшись, со вздохом отвел глаза.
– Как жаль, что ты так и не прочла моих писем.
Элли ответила не сразу. После паузы она сказала:
– Могу повторить то же самое. Я ведь и тебе написала целую кучу с тех пор, как вернулась домой. И ни одно не отослала.
– Почему? – изумился Ной.
– Боялась.
– Чего?
– Что ты забыл меня. Что не любил меня так, как я.
– Ерунда какая-то! Да я только о тебе и думал!
– Теперь-то я знаю. Поняла по твоим глазам, едва приехала. А тогда все было по-другому, я была глупой, перепуганной девчонкой, не знала, что и думать.
– Ты о чем?
Элли запнулась, подбирая слова.
– Понимаешь, я ждала-ждала, а письма от тебя все не приходили. Я пожаловалась подружке, рассказала ей обо всем, а она объяснила, что тут нет ничего удивительного – ты получил от меня что хотел, а писать небось и не собирался. Я ей, конечно, не поверила – я ведь знала, что ты не такой, но твое
