спиной, да, и волы догадывались, что уж их-то болотный вепрь слопает первыми, а потому помчались ничуть не хуже королевской лёгкой конницы, идущей в атаку.
Принц Морион подошел к дрогам и принялся творить какое-то сложное и длинное магическое заклинание, время от времени насыпая себе на ладонь какой-то чёрный порошок из небольшой баклажки и сдувая его с неё в громадное рыло вепря украшенное такими клыками, которые устрашили бы даже самого матёрого чёрного дракона. Насколько король Рагнерд знал это, болотный вепри были практически невосприимчивы к магии, но по всей видимости принц Морион об этом либо не знал, что было исключено в принципе, либо владел особыми магическими знаниями, чего нельзя было исключать. Маршал Эрраш дан- Горумш глядя на это сказал вполголоса:
— Сир, твой брат разбирается в гоблотской магии даже получше, чем я и все мои учителя вместе взятые. Ни о чём подобном я даже и не слышал. Хотя на наших островах болотные вепри будут всё же помельче, чем это чудовище, ещё не было случая, чтобы кто-то сумел поймать матёрого зверя. Интересно, что принц Морион намерен с ним делать дальше? Убить его очень трудно, практически невозможно, а держать в этой клетке совершенно бесперспективное дело. Можно, конечно, выкопать большую яму где- нибудь за городом, но ведь эта тварь обязательно из неё выберется. Учитывая поразительную прожорливость и всеядность болотных вепрей, я даже не представляю, к каким бедам это приведёт нашу славную Гордерию. В общем, сир, мой вердикт таков, принц Морион не только шалопай, но ещё и полный болван.
Король Рагнерд покрутил головой и ответил:
— Не думаю, Эрраш. Похоже, что мой братец хорошо знает, что делает и кроме того посмотри на вепря. Этот монстр уже едва хлопает своими глазками, они у него просто слипаются, да, и на ногах он держится едва-едва. Вот, что я говорил! Он уже клонится на бок и если бы не клетка, то свалился бы с дрог. — Посмотрев на то, как гигантский бурый зверь укладывается спать, выставив на всеобщее обозрение своё чудовищно раздувшееся брюхо, король поинтересовался у гоблота, который мало чем отличался от обыкновенного человека кроме того, что имел зелёные глаза с кошачьими зрачками — Эрраш, это правда, что мясо болотного вепря очень вкусное и нежное? Говорят, что его дано вкушать одним только богам, но охотиться на них мог только Зартар.
— Сир, ты спрашиваешь меня о таких вещах, о которых я не имею малейшего понятия.
— Ответил королю маршал — Извини меня, но я городской гоблот, а не болотный житель, чтобы иметь на этот счёт своё собственное мнение. Ну, а с чужих слов я скажу тебе так, мой повелитель, во всей Вселенной Олоранум нет ничего вкуснее мяса болотного вепря. Простым гоблотам его запрещено есть под страхом смертной казни, этой чести удостоены одни только вожди, да, и то лишь тогда, когда охотникам удаётся убить молочного поросёнка, у которого шкура ещё не огрубела.
Правда, после этого народ на болотах разбегается во все стороны и вождю приходится лакомиться жарким на бегу.
Все громко рассмеялись не отрывая взглядов от того, что происходило во дворе, а там происходило тем временем следующее. Как только принц Морион усыпил монстра, к нему во двор выбежала его супруга с двумя дочерьми и сыном. Он поцеловал сначала дочерей, а это были девушки на выданье, затем потрепал сына, совсем ещё молодого юношу и наконец поцеловал жену, принцессу Корнелию. После этого он обулся в принесённые ему ботфорты, попросил жену отойти подальше и вооружился огромного размера глефой с золотым лезвием и направился к дрогам. Это уже было интересно. Золото, как известно, вовсе не является тем металлом, из которого следует ковать клинки, но принца Мориона это похоже совершенно не волновало.
Вернувшиеся во двор погонщики и все остальные члены экспедиции на Южный континент принялись тем временем разбирать клетку. По всей видимости монстр погрузился в сон надолго, раз они ничего не боялись. Королю Рагнерду сделалось вдвое интереснее, а поскольку узкие окна в эркере были высотой почти от пола до потолка, он развернул кресло, сел в него и принялся наблюдать за всем с комфортом. Для двух дам, членов Малого королевского совета было сделано тоже самое, а все остальные стали устраиваться, как кому вздумается. Маршалы Эрраш и Клемент просто сели у ног короля, а его маг-советник Свазард и вовсе сел на подлокотник королевского кресла, да, ещё и облокотился на монаршье плечо. Ну, а внизу здоровенные крепкие парни быстро разбирали клетку и брёвна чёрного дерева, которые в Гордерии шли на вес серебра, слуги уже понесли в королевскую сокровищницу, где им было самое место.
Король Рагнерд всё никак не мог взять в толк, чего это ради его брат сотворил вдруг такую глупость. Нет, это был, конечно, без малейшего сомнения величайший подвиг, но попахивал он полным безумием и сумасбродством. Вырвись болотный вепрь из-под его магического воздействия и тогда все войны вместе взятые, которые испытало на себе их королевство, покажутся всего лишь мелкими неприятностями, а их прекрасная Великая Гордерийская равнина превратится в пустыню, изрытую этим чудовищем. Тут, пожалуй, достанется даже эльдам в их горах. Единственный народ, кто этого не заметит, будут одни только гномулы, но и они уже очень скоро будут вынуждены сначала потуже затянуть пояса, а потом станут пробирать в другие края, поскольку Гордерийская долина кормила и их.
Однако принц Морион вовсе не производил впечатление сумасшедшего. Как только клетка была разобрана, он приказал сбивать колёса с дрог с той стороны, куда было обращено раздувшееся брюхо болотного вепря. По его приказу королевские плотники уже тащили во двор деревянные помосты. Колёса с дроги слетели довольно быстро и она с весьма громким грохотом сильно накренилась. Туша вепря колыхнулась, он сонно засучил своими громадными ногами, но не проснулся.
Королевские плотники, глядя на чудовище с опаской, а бояться им было чего, ведь даже от дыхания гигантского зверя поднимался ветер, принялись прилаживать к покосившейся дроге помост. Королевские парусных дел мастера, город Гордорайн ведь стоял на широкой и полноводной реке Сибиле, притащили два больших паруса и стали устилать ими как дроги, так помост и даже часть двора.
Король Рагнерд снова неприязненного поморщился. Если его братец вздумал разделывать тушу прямо во дворе Большого королевского замка, то это сулило весьма серьёзные неприятности. Дерьмо из кишок этого чудовища непременно зальёт весь двор и тогда одним мытьём будет не обойтись, придётся поработать всем магам, обитающим в Большом королевском дворце, но в принципе мясо болотного вепря того стоило, вот только королю всё же было немного жаль новенькие паруса. Наконец все приготовления принца Мориона были закончены и он вместе со своими двумя верными дружками-магами взобрался на наклонившиеся дроги. Они втроём взяли в руки золотую глефу с древком из иссиня-чёрного железного дерева длиной в двадцать футов, принц произнёс какое-то заклинание, из-за чего лезвие стало светиться, и они воткнули её между ног зверя прямо под горло, отчего тот слабо хрюкнул, но даже не шелохнулся.
Как это ни странно, но золотое лезвие двухметровой длины легко пробило шкуру монстра, от которой отскакивали даже огненные магические шары. Даже более того, его будто что-то притянуло к себе и трое здоровенных крепких мужчин, налегая всей своей массой на древко, принялись рассекать тушу вепря. Сначала они шли медленно, ведь золотое лезвие резало грудину, а затем, когда дошли до брюха, пошли быстрее. Король ожидал, что сейчас на помост хлынут целые потоки крови, но её пролилось совсем немного. Когда всё было закончено, туша вепря не распахнулась под давлением его внутренностей, да, и никакой особой вони король Рагнерд не почувствовал. Принц Морион и его друзья выдернули глефу из паха вепря, один из магов вернулся к передней части туши, второй остался стоять там, где остановился, а сам принц с тяжеленной глефой в руках легко перелетел на каменные плиты двора, покрытые парусиной.
Там он остановился, посмотрел на своего брата-короля, широко улыбнулся и помахал ему рукой, потом круто развернулся на каблуках, нацелился лезвием золотой глефы на вспоротую тушу болотного вепря и произнёс какое-то заклинание. Едва ли не в то же мгновение туша распахнулась, словно створки огромной мохнатой лапы и из неё хлынуло, дробно стуча по помосту, золото, да, не простое, а королевское, уже превращённое рукой, волей и магической силой мага-короля в небольшие овальные слитки. Это драгоценное золото, которое превращало обычное железо в прочнейшую сталь, хлынуло буквально рекой. Такого богатства король Рагнерд ещё никогда в своей жизни не видел. Его же родной брат-близнец отбросил глефу, снова повернулся лицом к главному донжону королевского замка и громко крикнул:
— Лети сюда, брат мой король, принимай от меня подарок ко дню Поминовения усопших! Мы славно потрудились!
Хотя король Рагнерд давно уже не испытывал к своему брату тех чувств, какие были у него по отношению к нему в детстве и юности, в этот момент он его почти обожал.
