К этому времени Дорин уже была мертва.
Клэр выпустила из легких воздух, и напряжение отпустило ее. Она откинулась на спинку стула и положила руку на голову Ноя. От прикосновений ее пальцев, ласково трепавших волосы, он открыл глаза и посмотрел на Клэр. Ни мать, ни сын не проронили ни звука; их спокойные улыбки передали все без слов.
«Я мог бы избавить их обоих от этой пытки», – подумал Линкольн. Если бы только он знал правду! Если бы только Ной сразу признался в том, что провел вечер с Амелией! Но он защищал девочку от гнева отчима. Линкольн знал нрав Джека Рейда, и понимал, почему его так боялась падчерица.
Но, даже испытывая страх, девочка готова была поделиться правдой с Клэр. Прошлой ночью, ясной и морозной, как раз перед тем как ярость Джея-Ди выплеснулась в убийстве, Амелия выскользнула из дома и направилась к дому Клэр. Ее маршрут пролегал по шоссе Тодди-Пойнт.
Как раз мимо лодочной пристани.
Эта спонтанная прогулка спасла жизнь Клэр. Как выяснилось позже, Амелия спасла жизнь и самой себе. Ной снова заснул. Клэр посмотрела на Линкольна.
– Слова Амелии будет достаточно? Кто-нибудь поверит четырнадцатилетней девочке?
– Я верю ей.
– Вчера ты говорил, что у тебя есть веская улика. Кровь…
– Мы обнаружили кровь и на багажнике Митчелла Грума.
Она замолчала, обдумывая смысл его слов.
– Кровь Дорин? – тихо спросила она.
Он кивнул.
– Думаю, Грум хотел подставить тебя, а не Ноя, когда вымазал кровью твой пикап. Он не знал, на какой машине ты поедешь.
Некоторое время оба молчали, и Линкольн задумался: неужели вот так все и закончится между ними – ее молчанием и его тоской? Он хотел многое рассказать ей про Митчелла Грума. В багажнике мнимого журналиста они нашли много чего интересного: банки с образцами, рукописные журналы учета, которые вел Макс. «Лаборатории Энсон» и «Слоун-Рутье» открестились от них обоих, и теперь озверевший от предательства Грум угрожал фармацевтическому гиганту разоблачениями. Линкольн пришел, чтобы рассказать Клэр это и многое другое, но вместо этого сидел молча, придавленный своей печалью.
– Клэр! – с надеждой в голосе позвал он.
Она подняла на него взгляд и на этот раз не отвернулась.
– Я не могу повернуть время вспять, – проговорил он. – Не могу стереть боль, которую причинил тебе. Могу только попросить прощения. Я даже не представляю, что нужно сделать, чтобы мы смогли вернуть… – Он покачал головой. – То, что у нас было.
– Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, Линкольн. Что у нас было?
Он задумался.
– Ну, прежде всего мы были друзьями, – заметил он.
– Да, это правда, – согласилась она.
– Хорошими друзьями. Разве не так?
Легкая улыбка тронула ее губы.
– Да уж, такими хорошими, что даже спали вместе.
Он почувствовал, что краснеет.
– Я не об этом! Дело вовсе не в том, что мы спали вместе. Главное, это… – Он устремил на нее до боли честный взгляд. – Главное, это знать, что мы еще можем быть рядом. Что я смогу, просыпаясь утром, видеть тебя. Я умею ждать, Клэр. Я могу жить в неопределенности. Это нелегко, но я выдержу, если только знать, что мы можем быть вместе. Это все, о чем я прошу.
Ее глаза заблестели. Слезы прощения? – предположил он. Клэр протянула руку и погладила его по лицу. Нежное прикосновение любящей женщины. И, что еще более важно, – прикосновение друга.
– Все возможно, Линкольн, – тихо произнесла она. И улыбнулась.
Он весело насвистывал, выходя из больницы. А почему бы нет?
Небо было ясным, солнце ярким, а обледенелые ивовые ветки искрились, словно хрустальные гирлянды. Через две недели придет самая долгая ночь года. А потом день снова начнет прибавляться, и земля повернется к теплу и свету. К надежде. «Все возможно».
Линкольн Келли был терпеливым человеком, он умел ждать.
Примечания
1
Имеется в виду Закон о защите и возвращении могил коренных американцев (NAGPRA – Native American Graves Protection and Repatriation Act). Принят в 1990 году.
2
Меня зовут Пабло, тебя зовут Пабло, его зовут Пабло
3
