окровавленное личико, Клэр ощутила панику: у жертвы было огнестрельное ранение в голову. Она все-таки нашла в себе силы взять девочку за руку, спокойно спросить ее имя, даже несмотря на то, что сердце готово было выпрыгнуть из груди. Хватило нескольких вопросов, чтобы убедиться – Амелия Рейд находится в полном сознании и трезвой памяти. Височная рана оказалась поверхностной, и Клэр быстро обработала ее и наложила повязку.
Бросившись к рыжему мальчугану, она заметила, что его уже осматривает педиатр.
– Кого-то еще везут? – спросила она у дежурной сестры.
– Вроде никого. Может, некоторые остались на месте происшествия…
Прибыл второй хирург. Ворвавшись в отделение неотложной помощи, он объявил:
– Я здесь! Кому я понадобился?
– Травмпункту! – отозвалась Клэр. – Нужно отпустить доктора Макнелли.
Он уже подошел к двери травмпункта, когда оттуда, едва не сбив его с ног, выскочила медсестра.
– Есть кровь для Горацио? Группа первая, резус отрицательный! – прокричала она дежурной медсестре.
Горацио? Клэр не узнала пациентку из-за пластыря на лице, но имя было знакомым. Дороти Горацио.
«Учительница биологии у моего сына». Клэр взглянула на часы – половина двенадцатого. Третий урок. У Ноя биология – в кабинете госпожи Горацио.
Приехал еще один доктор, еще одна пара рук – акушер из Двух Холмов. Клэр еще раз заглянула в операционную и убедилась в том, что ситуация под контролем.
Сердце охваченной паникой матери подсказало единственно верное решение.
Она бросилась к машине.
Тридцать два километра дороги слились в пятно из осенних полей, поднимающейся дымки тумана и частокола сосен. Тут и там мелькали фермерские домики с покосившимися крылечками. Вот уже восемь месяцев она колесила по этой дороге, но еще ни разу не ездила на такой скорости, и никогда еще у нее так не тряслись руки и не сжималось от страха сердце. Она преодолела последний подъем, выжав до упора педаль акселератора, и ее «Субару» проскочила мимо знакомого плаката:
«Вы покидаете Два Холма. До скорой встречи!»
А чуть дальше, метров через девятьсот, показался следующий указатель поменьше, краска на нем облупилась:
«Добро пожаловать в Транквиль.
Выход к озеру Саранча.
Население – 910 человек».
Она свернула на Школьное шоссе и увидела мигающие разноцветные огоньки служебных автомобилей. Полицейский патруль припарковался прямо у входа в здание из красного кирпича, рядом стояли две пожарные машины – полный набор спасательной техники для чрезвычайной ситуации.
Клэр выскочила из машины и бросилась к школе, где во дворе, за лентой оцепления, стояли десятки удивленно-испуганных школьников и учителей. Скользнув взглядом по их лицам, она не увидела Ноя.
Полицейский из Двух Холмов преградил ей путь к двери.
– Туда нельзя.
– Но я должна пройти!
– Вход только для работников экстренных служб. Она набрала в грудь воздуха.
– Я доктор Эллиот, – произнесла она спокойным голосом. – Врач из Транквиля.
Полицейский пропустил ее.
Она ворвалась в вестибюль школы. Здание было построено около века назад и уже насквозь пропиталось застоялым запахом подросткового пота и пыли, которую ежедневно вздымают тысячи снующих вверх-вниз ног. Клэр взбежала по ступенькам на второй этаж.
Вход в кабинет биологии был крест-накрест перекрыт полицейской лентой. За ней были видны перевернутые стулья, битое стекло, разбросанные по полу бумаги. Среди руин прыгали лягушки.
А еще в классе была кровь – запекшиеся лужицы виднелись тут и там.
– Мам!
Ее сердце подпрыгнуло от этого звука. Она резко обернулась и увидела своего сына в дальнем конце коридора. В тусклом свете он казался пугающе маленьким, а его забрызганное кровью лицо – бледным и худым.
Клэр бросилась к нему, обхватила руками его неподатливое тело, прижала к себе, насильно заключая в объятия. Она почувствовала, как сначала расслабились его плечи, а потом его лицо уткнулось ей в грудь, и Ной заплакал. Он плакал беззвучно – просто сотрясался от сдерживаемых рыданий, а по щекам катились теплые слезы. Наконец его руки сомкнулись вокруг нее, обняли за талию. Пусть его плечи уже стали широкими, почти мужскими, но сейчас к ней приник ребенок, и в этих слезах выплескивалось детское горе.
– Ты ранен? – спросила она. – Ной, ты весь в крови. Ты ранен?
– Он в порядке, Клэр. Кровь не его. Учительницы.
Она подняла голову и увидела Линкольна Келли. Полицейский стоял в коридоре, и на его мрачном лице
