– Вы должны были провести параллели, Линкольн.
– Хорошо, признаю: кое-какие параллели существуют.
– Их все даже не перечислить. – Она потянулась к стопке вырезок и отыскала статью из октябрьского номера. – В тысяча девятьсот сорок шестом году все началось с драк в школе. Двое учеников были исключены. Потом по городу прокатилась волна вандализма – били стекла, нападали на дома – и опять виновными были признаны подростки. Наконец, в последних числах октября пятнадцатилетний мальчик зарубил своих родителей топором. Младшая сестра, защищаясь, вытолкнула его из окна. – Клэр подняла глаза на полицейского. – И с каждым разом преступления становятся все серьезнее. Как вы это объясните?
– Когда речь идет о жестокости, Клэр, этот вопрос можно адресовать только человеческой натуре. Но факт остается фактом: мы до сих пор не знаем, почему люди убивают друг друга.
– Взгляните на последовательность событий. Вначале был тихий спокойный городок. Потом тут и там начинают шалить дети. Сначала дерутся между собой. А спустя какое-то время начинают убивать людей. В городе паника, все требуют принятия мер. И вдруг – словно по мановению волшебной палочки – все разом прекращается. И город снова погружается в спячку. – Она замолчала, опустила взгляд. – Линкольн, здесь есть еще одна странность. В больших городах самое опасное время года – лето, когда жара провоцирует повышенную возбудимость у людей. С наступлением холодов преступность резко снижается. Но в этом городе все по-другому. Жестокость пробуждается в октябре и достигает пика в ноябре. – Она подняла на него взгляд. – И тогда, и сейчас убийства начались осенью.
Клэр вздрогнула от внезапно прозвучавшего сигнала пейджера. Она взглянула на номер, высветившийся на дисплее, и потянулась к телефону на столе Линкольна.
На ее звонок ответил техник из отделения компьютерной томографии.
– У нас готова энцефалосцинтиграмма вашего пациента Уоррена Эмерсона. Доктор Чепмен уже едет к нам, чтобы расшифровать ее.
– Вы что-нибудь обнаружили? – поинтересовалась Клэр.
– Отклонения очевидны.
Доктор Чепмен прикрепил снимки к негатоскопу и включил подсветку. На вспыхнувшем экране появились поперечные срезы мозга Уоррена Эмерсона.
– Вот что я имел в виду, – пояснил он. – Вот здесь, распространяется в левую лобную долю. Видите?
Клэр подошла ближе. То, на что указывал ее коллега, представляло собой небольшое сферическое затемнение в передней части мозга, прямо за бровью. Затемнение было однородным, без просветлений. Она просмотрела и другие снимки, но больше никаких отклонений не обнаружила. Если это опухоль, то, похоже, уже локализованная.
– Каково ваше мнение? – спросила она. – Менингиома?
Он кивнул.
– Скорее всего. Видите, какие ровные края? Конечно, потребуется провести диагностику ткани, чтобы установить, злокачественная ли опухоль. Она примерно два сантиметра в диаметре и, похоже, хорошо инкапсулирована. Окружена фиброзной тканью. Думаю, ее можно удалить без остаточных опухолей.
– А она может служить причиной припадков?
– Они у него давно?
– С юности. Уже примерно лет пятьдесят.
Чепмен посмотрел на нее с удивлением.
– И эти массы никогда не исследовали?
– Нет. Поскольку он всю жизнь страдал от эпилепсии, думаю, Помрой счел лишним проводить дополнительное обследование.
Чепмен покачал головой.
– Возможно, мне придется пересмотреть диагноз. Прежде всего потому, что менингиомы крайне редко встречаются у подростков. К тому же менингиома имеет тенденцию к росту. Так что либо она не является причиной эпилепсии, либо это вообще не менингиома.
– Но тогда – что еще?
– Глиома. Метастаз какой-то другой первичной опухоли. – Он пожал плечами. – Это может быть даже давняя инкапсулированная киста.
– Но массы кажутся плотными.
– Скажем, если бы она возникла из-за туберкулезной палочки или какого-нибудь паразита, организм мог бы отреагировать воспалением. Окружить или переплести его рубцовой тканью. Больного проверяли на туберкулез?
– Десять лет назад результат был отрицательный.
– Ну, в любом случае патология налицо. Этому пациенту необходимо провести краниотомию и удалить опухоль.
– Полагаю, это означает, что мы должны перевезти его в Бангор.
– В нашей больнице краниотомию не делают. Мы обычно передаем нейрохирургических больных Кларенсу Ротстейну, в Медицинский центр восточного Мэна.
– Вы его рекомендуете?
Чепмен кивнул и выключил негатоскоп.
