– Написал что-нибудь о своих планах?
– Собирается навестить Нормана Монкли. Помогу, пишет, бедному Норману вернуть память. Так и написано.
– О Господи!
– Боюсь, если он не получит ответа на письмо, придет опять.
– Обождем еще день.
– Со мной она по-прежнему не хочет видеться?
– Не хочет. Но тут дело в другом… Ее как будто кто-то заколдовал. Я не могу это объяснить. Мы с ней очень много разговариваем.
– Вот как.
– Мэвис, я тебе честно скажу, у меня ей лучше. И в каком-то смысле это единственная возможность. Я к этому не стремился, но если так случилось, пусть все идет как идет. Ты должна понять.
– Да, я понимаю.
– Она не именно с тобой не хочет видеться. Она ни с кем сейчас не хочет видеться.
– Кроме тебя.
– Кроме меня.
– А как Шарлотта?
– Ее, кажется, нет дома. Я ей звонил несколько раз. Конечно, Шарлотта может пригодиться. Я не смогу долго держать Дорину у себя.
– Да. Это небезопасно.
– Совершенно верно.
– И если она не захочет вернуться в Вальморан, то сможет поехать к Лотти.
– Да. Я попробую дозвониться к Шарлотте.
– Но не рассказывай ей слишком подробно.
– Нет. Я вообще думаю, что Дорина вернется к тебе, может, уже завтра.
– Твои слова да Богу в уши. Мэтью, я очень хочу с тобой увидеться.
– И я хочу, дорогая. Но как раз сейчас нет времени. Не то чтобы я должен ее все время охранять, ей просто нужно знать, что я рядом.
– Как Господь Бог.
– Не смейся.
– Ну что ты.
– Мне кажется, она впервые за долгое время обрела покой. Страх выходит из нее вместе с потом. Извини за неуклюжую метафору. Со мной она чувствует себя в безопасности. Но это не моя заслуга.
– Биологический магнетизм. Понимаю. Наблюдала, как ты применяешь его на вечеринках. Прости, любимый, шучу. Я и в самом деле верю, что только ты можешь ей помочь, никто другой.
– Благодарю тебя, Мэвис. Ну, до утра! Держись. А утром составим план действий. Я постараюсь, чтобы сегодня тут было спокойно.
– Мэтью, а если Остин явится и потребует отвести к Дорине? Что мне ему сказать?
– Скажешь, что Дорина уехала в деревню с Шарлоттой.
– И я не знаю, куда именно. А может, с Гарсом? Нет, с ним хуже. Остин взбесится.
– Надо бы поговорить с Гарсом. Его присутствие может понадобиться.
– Он все время переезжает, и я не знаю его телефона.
– Напиши ему. И Шарлотте тоже. Попроси, чтобы сразу позвонили. Напиши кратко. Может понадобиться их помощь.
– Хорошо. Страшно боюсь, что Остин явится. Постарайся уговорить Дорину вернуться ко мне.
– Попробую. И еще попробую дозвониться к Шарлотте. Не бойся. Вскоре увидимся, любимая.
– Дорогой.
– Что?
– И меня тоже не забывай. Если ты и в самом деле Бог.
– Я тебя люблю. И этого достаточно.
– Знаю. Пусть Господь тебя благословит. Позвоню вечером. Заботься об этом несчастном ребенке.
– До свидания, любимая.
Мэтью положил трубку и подошел к окну. По окруженной стеной зеленой лужайке прогуливалась Дорина. На ней было короткое голубое платьице в полоску, которое вместе с другими вещами, тщательно уложенными Мэвис, привезла в такси миссис Карберри. Ровно подстриженные светлые волосы опадали свободно на плечи. Она прохаживалась туда и сюда, высматривая что-то в траве. Будто пленница, подумал почему-то Мэтью. Она всегда была пленницей. Наверное, так же ходила и по Вальморану, и по квартире, когда Остин уходил на службу. Была пленницей Мэвис, потом Остина, снова Мэвис, а теперь стала моей.
Он спустился и вышел в сад, который был достаточно обширен, и поэтому ни стены, ни высокий орех не могли в достаточной мере затенить его. Тень от дерева достигала дома только к вечеру. Дорина шла к нему, улыбаясь еле заметной улыбкой. Ее спокойствие было каким-то неестественным.
– Ты говорил с Мэвис?
– Да. Откуда ты знаешь?
– Просто знаю. Остин не приходил?
– Нет.
– Хорошо. Ты и Мэвис, наверное, чувствуете себя так, будто держите в ладони гранату.
– Что за сравнение? У меня нет такого чувства, уверяю тебя.
– Не волнуйся, Мэтью. Я знаю, что надолго не могу здесь остаться.
– Оставайся сколько хочешь, дорогая.
– Сядем на траву. Она не мокрая. Кто ее подстригает? Ты?
– Нет. Один ирландец, его зовут Джерати, он из графства Керри. Я дал ему отпуск на неделю.
– Из-за меня. Мы отрезаны от мира, правда? Может, мы уже даже не на земле, а плывем высоко в небе.
– Тебе не нравится?
– Просто я знаю, что это долго не продлится. Но сейчас мы оказались вне времени. Дай мне руку. Как тут тихо. Какой сегодня день?
– Пятница.
– Мэтью!
– Что, детка?
– Я тебе рассказала все, что знаю, что помню и намного, намного больше.
– Ты об этом не жалеешь?
– Нет. Я себя чувствую заново рожденной. Я избавилась от страха, от всей этой душевной путаницы, и в меня вошла какая-то неведомая до сих пор внутренняя сила. Понимаешь?
– Наверное, понимаю.
– Она не исчезнет?
– Твои ощущения, возможно, немного изменятся. Но все перемены к лучшему останутся, я уверен.
– Ты был чудесен, когда обнимал меня в тот первый вечер.
– Я чувствовал, что именно так и надо.
– То, что между нами произошло…
– Я должен был так поступить. Полумеры ничего не решили бы. Мне надо было о тебе позаботиться и поговорить откровенно.
– И у тебя получилось. Не чувствую ни вины, ни сожалений, что осталась здесь.
– Мы никогда не сможем сказать об этом Остину.
– Знаю, знаю. Да, да. Я знаю.
Они сидели на траве под орехом. Дорина вздохнула, сжала руку Мэтью и отпустила.
– Я думаю, все уладится, Мэтью, и с Остином тоже все будет хорошо. Я уже меньше его боюсь, там, где был страх, теперь жалость и любовь. А все остальное куда-то ушло.
– Нет полного излечения, Дорина, не надейся на многое. Но если вы с Остином снова будете вместе,
