экзотическими чертами лица, которые, как предположил Саймон, многие леди могли находить весьма привлекательными.
– А что ты будешь делать, если вдруг найдешь твою прекрасную Амелию? – спросил Саймон. – Работать на конюшне? Ухаживать за ее лошадьми?
Глаза Митчелла широко распахнулись.
– Да, я знаю, кто ты, хотя мне и сказали, что ты тогда погиб. – Саймон поднял стакан и опрокинул внутрь его содержимое. В животе стало тепло, на лице появилась улыбка. – Таким образом, ты намерен работать у нее в качестве прислуги, страдая по ней на расстоянии? Или, возможно, надеешься кувыркаться с ней в стогу сена как можно чаще, пока вы не поженитесь или она не забеременеет от тебя?
Саймон выпрямился и поставил стакан, готовый к ожидаемому ответу, но такого ответа, какой дал ему Колин, Саймон не мог даже предположить. Митчелл набросился на него и сбил с ног. Они с парнишкой покатились, сцепившись в схватке, свалив на пол столик и разбив стоявшие на нем фарфоровые статуэтки.
Саймону потребовалось несколько мгновений, чтобы взять верх. Все могло бы завершиться гораздо быстрее, если бы он не старался не причинить парню особого вреда.
– Прекрати, – приказал Саймой, – и слушай меня. – Он больше не растягивал слова, его тон был теперь смертельно серьезный.
Митчелл затих, хотя на лице еще не остыли следы ярости.
– Не смейте так говорить об Амелии!
Поднявшись, Саймон протянул юноше руку, чтобы помочь ему встать на ноги.
– Я всего лишь указываю на очевидные вещи. У тебя нет ничего. Тебе нечего ей предложить, не на что содержать ее, нет дворянского титула, чтобы соответствовать ее положению.
Стиснутые челюсти юноши и сжатые кулаки выдавали всю его ненависть к очевидной истине.
– Я все об этом знаю.
– Ладно. Тогда… – Саймон отряхнул костюм и снова занял свое место за письменным столом. – Что, если я помогу тебе обрести все то, что сделает тебя достойным, стоящим человеком, – деньги, приличный дом, возможно, даже титул какой-нибудь заморской страны, который соответствовал бы твоему физическому облику, чертам лица, которые ты унаследовал?
Митчелл замер, в прищуренных глазах появился жадный интерес:
– Как это?
– Я занимаюсь определенного рода… операциями, которых молодой человек с твоим потенциалом мог бы пригодиться. Я слышал о твоей отчаянной, едва не удавшейся попытке спасения мисс Бенбридж. После соответствующей подготовки ты мог бы стать настоящим приобретением для меня. – Саймон улыбнулся. – Никому другому я не сделал бы подобного предложения. Считай, что тебе повезло.
– И все же почему я? – подозрительно спросил Митчелл не без некоторого ехидства в голосе. В нем чувствовался определенный цинизм, что, по мнению Саймона, было весьма ценно. Обычный зеленый юнец не годился для выполнения стоявших перед ним задач. – Вы же не знаете ни меня самого, ни на что я способен.
Саймон твердо выдержал его пристальный взгляд.
– Я хорошо знаю, на что готов пойти человек ради женщины, которую он любит.
– Я люблю ее.
– Согласен. И я полагаю, что не пожалеешь никаких усилий, будешь добиваться ее, чего бы это ни стоило. А мне требуется именно такой одержимый и самоотверженный помощник. А я, в свою очередь, позабочусь, чтобы ты стал состоятельным человеком.
– На это уйдут годы. – Митчелл пригладил непослушные волосы. – Я не уверен, смогу ли перенести это.
– Дай себе время, чтобы достичь зрелости. Дай Амелии увидеть то, чего ей недоставало все эти годы. И тогда, если она все же станет твоей, ты будешь знать, что это будет решение, принятое женским сердцем, а не детской прихотью.
Некоторое время молодой человек пребывал в нерешительности, его неуверенность казалась осязаемой.
– Попробуй, – убеждал его Саймон. – В конце концов, что ты теряешь?
Наконец Митчелл с тяжелым вздохом опустился в кресло напротив стола.
– Я слушаю.
– Отлично! – Саймон откинулся в кресле, – Значит, вот мои соображения…
Примечания
1
Winter – зима (англ.). – Здесь и далее примеч. пер.
2
Тайберн – место казни в Лондоне в Средневековье.
