Ее веки медленно поднялись, открыв за собой бездонную тьму в глазах, которые, как ему показалось, таили в себе страдания гораздо большие, чем могла причинить рана. Безнадежность, которую он увидел в них, исходила из глубины души.
– Набег – это лишь один из способов нанести поражение врагу, – парировала Мария. – Хотя твоя поспешность и лестна для меня.
– А поцелуй? – спросил он. – Что это было?
– А вот это ты мне и скажи сам.
Сент-Джон уставился на нее, его грудь бурно вздымалась и опадала. Раздосадованный полной утратой самоконтроля, Кристофер вскочил на ноги и начал расхаживать по комнате большими шагами, с ним никогда раньше не случалось ничего подобного в отношениях с женщиной.
– Может, тебе принести воды? – спросил он вдруг.
– Нет. Уходи.
Он замер на полушаге.
– Прошу прощения?
– Ты слышал меня. – Отвернувшись, Мария уткнулась в подушку. – Уходи. Прочь.
Поддавшись мгновенному порыву, Кристофер двинулся за плащом. Ему было вовсе не нужно никаких осложнений, и вообще, он был не из тех мужчин, что обхаживают женщин. Они либо любят его, либо нет.
– Я еще не уверена, что чувствую по отношению к твоим людям, которые повсюду следовали за мной, – пробормотала она.
– Благодарность? – подсказал он. Она кивком показала ему на дверь.
Этот бесцеремонный жест обозлил его. Он с таким нетерпением ждал их встречи, и вот, просто потому, что он не сказал нескольких необходимых для нее банальностей, она прогоняла его.
– Я думал о тебе, – пробурчал он.
Она не открыла глаз, и лишь одна темная бровь чуть приподнялась. Только Мария могла вложить в одно едва заметное движение столько ледяного презрения.
Почувствовав, что выдал то, чего ему не следовало показывать, он добавил:
– Я надеялся, что пару дней мы просто не будем вылезать из постели, когда ты вернешься. Причем, я полагал, что проведем время в более энергичных занятиях, а не будем разлеживаться, как это сейчас делаешь ты.
Она вернула ему понимающую улыбку, словно из всего сказанного уловила только одно – ему требовалась разрядка, утоление плотского голода, и ничего больше.
– И как часто?
– Ты имеешь в виду занятия любовью? Так часто, насколько хватило бы меня самого.
Мария мягко рассмеялась.
– Как часто ты думал обо мне?
– Слишком часто, – проворчал Сент-Джон.
– А я была голой в твоих фантазиях?
– Большую часть времени.
– И то хорошо.
– А часто ли я бывал раздет? – спросил он хрипло. Мысли о том, что Мария тоже его себе представляет, вновь пробудили желание.
– Все время. Похоже, я большая развратница, чем ты.
– Я полагаю, в этом отношении мы стоим друг друга. – Сент-Джон повернулся к ней: – Что это за гувернантка, поиски которой обошлись тебе так дорого? – Он снова присел на покрытую бархатом постель и завладел ее рукой. И только сейчас обратил внимание, какие короткие у нее ногти, те самые ногти, что однажды оказались достаточно длинными, чтобы исцарапать ему всю спину. Он потер их большим пальцем.
– Я ищу не ее.
– Что? – Кристофер поднял глаза и устремил взгляд на ее бледное лицо. Даже несмотря на нездоровую бледность, она казалась ему прекрасной. Конечно же, он знал много красивых женщин, но не мог себе представить ни одной, которая с таким же мужеством переносила бы боль, как Мария. – А кого же тогда?
– Ты разве не расспрашивал твоих людей?
– На это не хватило времени.
– Вот теперь я действительно польщена, – протянула леди Уинтер, наградив Кристофера улыбкой, которая просто потрясла его. Неужели он до сегодняшнего дня не замечал, какая у нее потрясающая улыбка? Он не мог этого припомнить.
– Вместо них я расспрашиваю тебя.
– Ты смотришься просто роскошно в этом коричневом наряде. – Мария снова тронула его бедро, проведя рукой по бриджам. Под ее пальчиками его мускулы непроизвольно напряглись. – И вообще, ты хорошо одеваешься.
