в душе пустоты, но Фаби не хотела, чтобы все вернулось на место.
– Головокружительная наглость, как обычно, – констатировал Аматейн. – Чейн?
Ответа он дождался не сразу: мастер-корабел стоял неподвижно, устремив пристальный взгляд на Кристобаля Фейру, и пальцы его скрещенных на груди рук слегка подрагивали. Наконец, Тэрио заговорил:
– Он не связан с кораблем, Ваше Высочество. Это… очень странно, но ошибки быть не может. Я не вижу ни одной связующей нити – лишь какие-то перепутанные обрывки, довольно-таки длинные, но непригодные для управления фрегатом.
– То есть, – уточнил Капитан-Император, подавшись вперед, будто это позволило бы ему увидеть то, о чем говорил мастер-корабел, – сейчас перед нами
Миновало ещё несколько мгновений, прежде чем Тэрио сказал чуть слышно: «Да».
Пленник высоко поднял голову; улыбка исчезла с его лица. Вновь наступила тишина, в которой отчетливо слышалось чье-то хриплое дыхание вкупе со странным металлическим эхом – Фаби не поверила сама себе, когда поняла, что это дыхание Капитана-Императора. На мгновение девушка представила себе, как он поднимает руки и снимает серебряную маску – и от внезапного приступа дурноты чуть не потеряла сознание.
«Держись!» – прошептала Ризель.
– Вышли вон! – коротко бросил Аматейн, и стражи послушно ретировались. Он обвел тяжелым взглядом оставшихся, отчего-то не стал выгонять Фаби и произнес: – Итак, господа и дамы, нам предстоит решить несколько важных вопросов. Я хотел бы, прежде всего, убедиться, что вижу перед собой именно Кристобаля Крейна, а не очередного двойника…
– Очередного? – впервые заговорил Рейго Лар. – Прошу прощения, повелитель, но разве были и другие?
– Умберто, объясни лорду Лару, как подобное стало возможным, – приказал Капитан-Император, и молодой моряк охотно повиновался.
– У нас в команде был оборотень, – сказал он. – Пересмешник по имени Хаген Локк.
А вот это приговор им обеим, поняла Фаби со странным спокойствием. Всё-таки её догадка оказалась верна: Хаген попался и всё рассказал Аматейну, поэтому Ризель и отстранили от дел. Вероятно, Капитан- Император намеревался решить их судьбу в самом ближайшем времени, и лишь неожиданное появление этих моряков отвлекло его от выбора наказания для мятежной принцессы.
Умберто, между тем, продолжал рассказывать о Хагене:
– …Он некоторое время играл роль капитана, чтобы… э-э… обмануть эверрских торговцев. Во время последнего сражения он попал в плен и, видимо, по каким-то причинам не стал менять лицо, а выдал себя за Кристобаля Крейна… уж не знаю, зачем.
– Что ты можешь знать, тварь? – севшим голосом проговорил пленник. – Предатель в жизни не поймет честного человека.
– Заткнись! – ощерился моряк. – Ты больше не мой капитан и
– Я заметил, – усмехнулся Фейра. – Ваше величество, к чему весь этот цирк? Здесь Рейго Лар, он может с легкостью прочитать мои мысли и подтвердить, что я и в самом деле тот, за кого себя выдаю. Или вы не ищете простых путей?
– Хорошая мысль, – кивнул Аматейн, которого обмен репликами между бывшими соратниками весьма позабавил. – Рейго, что ты на это скажешь?
Старейшина клана Чайки на мгновение оторопел; на его лице отразился страх.
– В-ваше Величество! – произнес он, заикаясь. – Но если это и впрямь феникс, то я… ох… я
– Дочиста и с удовольствием, – подтвердил Фейра, вновь улыбнувшись. – Так что?
– Ваше Величество! – воскликнул Рейго Лар намного увереннее, чем раньше. – Он говорит правду, я чувствую – для этого мне не нужно погружаться в его сознание. Они оба говорят правду!
– Вот как, – задумчиво проговорил Аматейн. Он глядел на магуса-чайку, словно подсчитывая в уме возможные прибыли и убытки от того, что в клане Лар появится новый старейшина, и конечный результат был не таким уж выгодным для лорда Рейго. – Вот как… – повторил Капитан-Император, и в тот же миг щупач бросился перед ним на колени, позабыв обо всем.
– До чего трогательно, – сказал пленник, не пытаясь скрыть насмешку. Он как будто видел происходящее сквозь повязку. – Я вот-вот расплачусь.
Серебряная маска поймала отблеск солнечного луча и сверкнула так ярко, что у Фаби заслезились глаза и она зажмурилась.
– Ты и впрямь будешь плакать… – донесся до неё голос Капитана-Императора. – Кровавыми слезами, уж прости меня за банальность. Видишь ли, до настоящего момента вы оба – ты и Хаген – ведете себя совершенно одинаково, что может говорить… о многом. Где появился один пересмешник, там нередко объявляется и другой – да, Ризель? Нет-нет, я должен убедиться, что ты – и впрямь ты, и что ты не врешь. Джессен, сними-ка с него рубашку!
Раздался треск рвущейся ткани, и когда Фаби осмелилась вновь поднять глаза, она увидела, что на спине у пленника татуировка, причем весьма необычная: две танцующие птицы с красно-черным оперением. Выходит, это и были фениксы?
И их было два.
– Великолепно! – воскликнул Аматейн, и в его голосе действительно послышались восхищенные нотки. – Да, ты всё предусмотрел. Или нет… не всё. Джессен, пригласите сюда нашу почетную гостью! – Секретарь Капитана-Императора вышел, и Аматейн продолжил: – Я намеревался представить её несколько позже, но обстоятельства изменились. Рейго, ты всё ещё на полу? Встань скорее, мой друг! Здесь скоро будет одна из подопечных твоего клана – одна из лучших! Не дело, если она увидит тебя таким… растерянным.
Было видно, что Фейра, Умберто и Амари знают, о ком говорит Капитан-Император, а вот все остальные пребывали в полнейшем неведении, однако теряться в догадках им пришлось недолго: вскоре в кабинете Аматейна появилось новое действующее лицо. Это была светловолосая девушка на несколько лет старше Фаби; она казалась уставшей до изнеможения и выглядела несколько неуверенно в роскошном платье жемчужно-серого цвета, но даже это не скрывало удивительной красоты незнакомки – она была похожа на прелестный цветок, выросший в тени, и оттого несколько бледный.
Её взгляд скользнул по собравшимся магусам без страха и трепета, ненадолго задержался на лицах Умберто и Амари – первый при этом улыбнулся, как показалось Фаби, робко и заискивающе, – и, в конце концов, остановился на пленнике в цепях.
– Эсме, – сказал Капитан-Император. – Кто этот человек?
– Вам известно, как и мне, что он не человек, а магус, – негромко ответила девушка. Её лицо побледнело точно так же, как незадолго до этого лицо Ризель, но голос казался ровным и спокойным. – Его зовут… Кристобаль Фейра.
Произнеся это, она вздрогнула и коснулась губ кончиками пальцев – словно удивляясь, что назвала магуса настоящим именем, а не известным всему миру прозвищем. Она не знает о даре Цапли, поняла Фаби. Ей отчего-то сделалось жаль эту девушку.
– Эсме, он очень страдает, – сказал Аматейн. – Будь добра, исцели его.
Лицо целительницы осветила внезапная радость, она шагнула к пленнику, но тот отстранился и торопливо произнес:
– Нет, не надо. Я отказываюсь от исцеления, а его просьба не может быть принята в расчет – она не идет от сердца! Ты же сама говорила, что дело не в словах, помнишь? Ты не должна ко мне приближаться, Эсме!
Девушка остановилась в нерешительности, и теперь в её взгляде радость смешалась с горечью и с ещё каким-то чувством, которому сложно было дать название. Капитан-Император, наблюдавший за это сценой, негромко рассмеялся; Рейго Лар тоже позволил себе слабую улыбку. Фаби лишь теперь заметила, что он смотрит на целительницу с явным интересом, с каким коллекционер смотрит на редкого зверя или поднятую со дна моря диковинку.
– У тебя нет иного выхода, Кристобаль, – произнес Капитан-Император наставительным тоном. – Ты
