– …и расскажете, что произошло на самом деле? – Резкий голос Рейго Лара вывел Фаби из оцепенения, но начало вопроса она не услышала. – Это ведь интересно не только мне, но и всем присутствующим.
– Я бы так не сказал, – встрял Рейнен Корвисс. – Не надо ворошить прошлое, Рейго.
– Мой отец был предателем, – монотонно произнес Кристобаль Фейра. – Они с моим братом оба получили заслуженную кару за содеянное. Это было совершенно справедливо. Да. Иначе и не могло быть.
Фаби обомлела; на мгновение вновь сделалось так же тихо, как было при появлении феникса. По доброй воле пламенный лорд ни за что не сказал бы такого, а это значит, Капитан-Император сумел сломить его волю, сумел доделать то, что не смог завершить много лет назад, когда клан Феникса ускользнул от него в единственное доступное убежище – в смерть.
– Вот оно как… – пробормотал Рейго, получив совсем не тот ответ, на который рассчитывал. Торре коротко рассмеялся – ему пришлось по нраву случившееся, но Фаби ничуть не сомневалась, что скопа по- прежнему жаждет крови.
– Кто-нибудь желает услышать подробности? – поинтересовался Капитан-Император. – Наш гость нынче расположен к беседе – да, Кристобаль?
– Верно, – ответил Фейра всё тем же неживым голосом. – Я готов.
…Фаби посмотрела на принцессу и увидела, что та сидит, напряженно выпрямив спину и устремив перед собой отсутствующий взгляд. Это конец, поняла компаньонка. Если Фейра не выстоял, то им и подавно не удержаться, не спастись – Капитан-Император, словно свирепый шторм, раздавит и разрушит всё, что удалось сберечь. Хаген получил три дня жизни, но из дворца ему не выбраться; крыланы так до конца своих дней и будут спасаться от тех, кто придет в Сады Иллюзий глазеть на людей-птиц; Эсме и вовсе не выживет – рано или поздно Рейго и Кармор доберутся до неё…
Усилием воли она заставила себя проснуться.
– У меня есть вопрос, Ваше Величество, – сказал Эйдел Аквила, зловеще улыбаясь. – Вы позволите? Раз уж выдалась такая удивительная возможность узнать то, о чем я не раз думал за всё эти годы… Скажи мне, Кристобаль, неужели в клане Фейра действительно не было ни одной кукушки?
– Эйдел, какая бестактность! – возмущенно воскликнула Алиенора, и её многие поддержали – Рейнен, Джессен Витес, даже Рейго Лар. – Вы забываетесь, юноша!
Улыбка исчезла с лица Аквилы, он немного смутился, но отступать не желал.
– Смиренно прошу прощения, моя повелительница. Но, раз уж запрещенное слово было изречено, пускай прозвучит и ответ на мой вопрос! Ведь, в самом деле, любопытная загадка: как в самом малочисленном семействе за долгие века не появилось ни единого… – Эйдел чуть было не сказал «выродка», но вовремя остановился. – Ни единой кукушки!
– Я не могу этого позволить… – сказала императрица, но в её голосе не было уверенности. Впрочем, разве можно было ожидать от соловья безумной смелости? – Пусть… пусть решает мой супруг.
Все взгляды обратились к Аматейну.
– Говори, Кристобаль, – негромко приказал Капитан-Император. –
Фейра впервые за весь вечер ссутулился, его плечи задрожали. Лицо феникса – та часть, которая была видна из-под широкой повязки – сильно побледнело и покрылось крупными каплями пота, когда он еле слышно произнес:
– У меня был ещё один брат…
Фаби услышала краем уха, как всхлипнула Ризель. Она хотела повернуться к принцессе, хоть как-то подбодрить Её Высочество, но вдруг поняла, что не может пошевелиться и что со всех сторон на неё надвигается тьма. От страха сердце забилось часто-часто, его стук эхом отдавался в ушах и почти заглушил голос Аматейна:
– Что-то наш гость не очень словоохотлив. Амари, быть может, ты его попросишь?
– П-прошу, – запнувшись, сказал принц, но этого оказалось мало – Фейра по-прежнему молчал. И тогда Капитан-Император впервые за весь вечер вспомнил про Ризель и ласково проговорил:
– Дочь моя…
«Помоги мне, Фаби, – прошептала Ризель одними губами. – Я не хочу!»
– …попроси его быть с нами откровенным. Ты же сделаешь это ради меня?
Ризель, чье лицо сделалось почти таким же бледным, как волосы и платье, не успела ответить – заговорил Кристобаль Фейра, но уже совсем не тем неживым, стеклянным голосом, который звучал до этого.
– Не тревожьте Её Высочество, мой повелитель, я и так всё расскажу. – Феникс вскинул голову, улыбнулся чуть-чуть надменно. – Эйдел, мой клан и впрямь всегда был самым маленьким, а теперь я и вовсе остался один. Да будет вам всем известно, что дар Феникса, сила иного пламени, есть величина постоянная – и поэтому ни один ребенок в нашем клане не мог родиться без искры, пусть даже маленькой! Мои соплеменники опасались иной напасти – огненного безумия, и именно оно сразило моего брата, о котором никто из вас никогда не слышал… Ты доволен ответом?
– Дар Феникса – величина постоянная? – повторил Эйдел, встревожено нахмурив обгорелые брови. – Что это значит?
– Это значит, что я сильнее, чем были мои отец и брат вместе взятые, – сказал Кристобаль Фейра и, поднявшись, повел головой, как будто мог увидеть зал и собравшихся в нем магусов сквозь черную повязку. – Это значит, что сорок лет назад Капитану-Императору пришлось заплатить слишком дорогую цену за то, чтобы подчинить себе шесть семейств… а на фениксов ему уже тогда силы не хватило, и он надорвался. Дар не покинул Его Величество, но зато произошло кое-что иное: на него всей тяжестью обрушилось время, которое заставляет тела людей
Аматейн вскочил, взмахнул рукой – кресло Фейры с грохотом опрокинулось, но сам он устоял и продолжил, смеясь:
– Ты поступил верно, лишив меня возможности использовать дар Феникса – да, и великая сила иногда бывает бесполезной! – Какой-то странный шум ненадолго прервал его – словно за стенами зала вдруг кто-то принялся перекатывать металлические шары, и шаров этих было просто неисчислимое множество! – Но ты забыл о том, что между нами есть кое-что общее – мы были учениками одного корабела…
Капитан-Император вновь поднял руку, но феникс в этот момент произнес:
– Для того, чтобы использовать его науку, не нужны ни руки, ни глаза!
И Аматейн вдруг упал на колени, как будто его ударили со спины.
Лишь те из присутствовавших магусов, кто был связан с собственными фрегатами, поняли, что произошло, хотя поверить в это им было очень непросто: Капитан-Император утратил свой корабль. Кристобаль Фейра воспользовался знанием, которое передал ему Эрдан-Корабел перед тем, как учитель и ученик расстались навсегда…
Освобожденная, «Утренняя звезда» немедленно нашла себе нового навигатора.
– Мерзавец, что ты натворил! – завопил Джессен Витес, но в этот миг Амари шевельнул правой рукой, и секретарь Капитана-Императора отлетел на несколько шагов от стола. Тотчас же с места поднялась Ризель, и лицо у принцессы было такое, что никто не сомневался в её намерениях, а также в том, на чьей она стороне. Ни Торре, ни Эйдел не могли противостоять ей.
– Вы… не осмелитесь… – прохрипел Аматейн; его тело словно сковал паралич. – Вы никогда… не сумеете… уйти отсюда…
– Возможно, – ответил Кристобаль Фейра, усмехнувшись. – Но попытаться не грех!
