раздавшийся вслед за этим возглас Ролана никак нельзя было назвать испуганным:
– Смотри! Смотри же!!
Глубинный ужас чуть замедлил ход, и было отчего: прямо на него, рассекая морскую гладь острым плавником, шел большой черный кархадон. Лишь раз бывший фрегат показал спину, покрытую мощными пластинами, но этого было достаточно, чтобы понять: он переродился очень давно, быть может – лет сто назад. Казалось невероятным, что это создание некогда верой и правдой служила человеку, что жил на свете тот, кто сумел его подчинить своей воле, но невероятнее всего было то, что кархадон намеревался атаковать тварь, от которой любой другой обитатель океана бежал бы в страхе.
Поравнявшись с пожирателем, кархадон высоко подпрыгнул над водой и рухнул прямиком в переплетение щупалец. Его костяной таран вонзился в плоть мерзкой твари, и та впервые подала голос – завопила так, что Умберто и Ролану пришлось заткнуть уши. Два мощных тела забились; пожиратель постепенно опутывал кархадона щупальцами, а тот всё глубже вгрызался в своего противника. Волны шли от них во все стороны, а водяная пыль не позволяла двум ошеломленным морякам разглядеть подробности, но на мгновение Умберто показалось, что два сражающихся создания сливаются друг с другом, как две полурасплавленные свечи.
И скоро всё закончилось – кархадон и глубинный ужас вместе ушли на дно…
– Развяжи меня, – раздался хриплый голос Крейна. – Нам больше ничего не угрожает.
Умберто опустился на колени рядом с капитаном, но выполнять приказ не торопился. Перед его глазами всё ещё стояла страшная и удивительная картина: чудовища, бьющиеся в предсмертных конвульсиях. Что, ради всего святого, здесь произошло?!..
– Сначала расскажи, что за план был в твоей безумной голове с самого начала и почему ты меня в него не посвятил.
Магус рассмеялся, но Умберто почудилась в его смехе легкая неуверенность.
– Хочешь сказать, ты согласился бы на такое по доброй воле? Если да, то на борту «Невесты» многовато безумцев, не находишь?
– Команда во всем подобна капитану, – мрачно ответил Умберто. Он вдруг почувствовал, что руки сами тянутся к веревкам, опутавшим Крейна, и понял, что долго сопротивляться не сможет. – Ты не зря нас по всем островам собирал…
– Шутки в сторону, – перебил магус. – Развязывай.
Пришлось подчиниться. Когда Крейн поднялся, разминая затекшие руки, в его глазах затихал гнев, а губы кривились в язвительной усмешке. «Ну давай, – подумал Умберто. – Ударь меня, сожги меня. О-о, Пресветлая, это добром не кончится!» Магус, однако, справился с собой.
– Ты помнишь тот день, когда мы впервые встретили эту тварь? – спросил он.
– Я бы сказал – день, когда нас едва не съели, – ответил Умберто. – Ещё бы такое не помнить…
– …В тот момент я почувствовал нечто весьма странное, – сказал Крейн. – Даже не знаю, как объяснить. Я ощутил связь с этой… с этим чудовищем, и оно тоже почувствовало меня. Мы будто смотрели друг на друга сквозь черное стекло.
– Оно… говорило с тобой?
– Не в том смысле, какой ты имеешь ввиду, – Крейн покачал головой. – Но ведь и «Невеста ветра» говорит со мной не словами, а образами. Вообще-то я потом подумал, что это чувство было похоже именно на связь с другим фрегатом… теперь убедился, что это правда.
Умберто нахмурился.
– Бред какой-то. Выходит, пожиратели разумны? Я не верю…
– Я не сомневался, что ты не поверишь, – негромко проговорил магус. – Жаль, мне не удалось подольше с ним… э-э… пообщаться. Такое чувство, будто эта тварь пыталась сказать мне что-то важное.
Умберто хотел сказать что-то язвительное, но его отвлек какой-то странный звук – не то стон, не то всхлип. Он оглянулся, Крейн тоже поднял голову: Ролан, о котором оба моряка забыли, глядел на них широко раскрытыми глазами, его лицо побелело от страха.
– Вы теперь меня убьете? – спросил он севшим голосом.
Пираты переглянулись.
– А это идея, – сказал Крейн. – Здорово придумано!
– Да уж! – фыркнул Умберто. – По крайней мере, вербовщик точно ничего не получит – и то хорошо…
– Всё, надоело! – Джа-Джинни швырнул карты на стол и отвернулся. Крылан успел потерять счет сегодняшним победам: Бэр в картах был не силен, обыграть его не стоило труда, и поэтому настроение Джа-Джинни начало портиться ещё около полудня, а теперь была уже глубокая ночь. Останься Эсме на корабле, он прервал бы игру ради возможности поболтать с целительницей о том, о сем, но девушке повезло – капитан её отпустил. «Пожалеешь, – сказал ему крылан ещё утром. – Мне кажется, она задумала какую-то проделку». «Я был бы только рад, – парировал Крейн. – Тем самым она окончательно докажет, что оказалась на борту моего судна не зря!»
Сейчас Джа-Джинни вполне созрел для того, чтобы признаться самому себе: он никаких странностей в поведении Эсме не заметил, а просто хотел схитрить, чтобы не лишиться достойной компании на время вынужденного заточения.
– Скучно, – пробормотал крылан. – Пресветлая, я помираю от скуки!
Бэр, пыхтя от усердия, собирал рассыпавшиеся карты; сейчас он вовсе не был похож на того сурового гиганта, который наводил ужас на матросов «Невесты ветра» и мог за какую-нибудь провинность с одного удара выбить дух из кого угодно. Джа-Джинни наблюдал за гроганом, прищурив глаза: он догадывался, отчего этот лохматый верзила так спокойно и добродушно ведет себя, когда они остаются вдвоем. «Считаешь, мы похожи? – спросил крылан мысленно, зная, что ответа на вопрос не получит. – Мы оба – бывшие рабы. В чем-то ты прав, дружище – вот сегодня, к примеру, нам обоим не спится…»
Что-то стукнуло, звякнуло, и по ступенькам трапа кубарем скатился Кузнечик. Джа-Джинни и Бэр уставились на юнгу, который, сонно моргая и потирая ушибленный локоть, сказал:
– Джа-Джинни, тебя капитан в своей каюте ждет. В смысле, настоящий капитан…
Крылан возликовал, но внешне остался бесстрастным.
– Случилось чего?
– Иди и сам увидишь, – ответил мальчишка и зевнул. – Чего он сам тебя не позвал? Не понимаю…
Джа-Джинни понимал – Крейн рассказал ему о том, что истончившаяся нить не позволяла наблюдать за командой и отдавать приказы. Крылан забеспокоился, но магус убедил его, что всё будет в порядке и
