самолично каждые выходные в лесочек, какой возить буду? Что ты на это скажешь?
— После демонов, зайцы не катят. — Она покачала головой, дивясь на выдумку брата. — И, кроме того, мы это уже, кажется, обсуждали. Да и ведь раньше-то ничего со мной не случалось! Чего ты так волнуешься вечно? Я уже взрослый хищник, тебе не за меня, а за демонов опасаться нужно.
Гордые слова были встречены кривой ухмылкой и злорадным смехом.
— Хищник она, кошка облезлая! Нашла себе, понимаешь ли, развлечение!
Девушка встала и скрылась у себя в комнате, громко хлопнув дверью. Она, конечно, сознавала, что двоюродный братишка за неё просто волнуется, но тут он перешёл всякие границы! Облезлая кошка! Сам он… тихонько рыча, она, принялась размеренно разрывать на лоскутки простыню. Это вовсе не была бабья истерика. Мелена к таким вещам вообще не была слишком склонна, просто агрессия, замешанная на кипящем в крови адреналине, требовала выхода. Желательно выхода в разрушительной своей ипостаси. Поначалу возникла даже мысль разломать на щепочки письменный стол, но природная жадность и осознание, что помимо покупки нового ей ещё придётся и старый выметать веничком, мигом заставило ограничиться простынкой. Она мимоходом бросила взгляд на чесы. Ещё рано.
Тут в дверь виновато поскреблись.
— Мелка, ты там обиделась? Ну, прости меня, не облезлая, а очень даже пушистая! Прощаешь?
— К твоему сведению, я вообще, на кошачье, не очень похожа! — Так просто прекращать возникшее разногласие она не собиралась. Денис протиснулся внутрь, и предано заглянул сестрице в глаза.
— Как же не похожа, когда мурлычешь? А мурлычут — кошки! — Не разглядев, в отсвечивающих жёлтым глазах девушки негативных эмоций, брат примирительно потрепал её по голове и довольно заулыбался.
— А говорят — попугаи, — сарказма в этой фразе хватило бы на двоих оборотней. Ей совершенно не нравилось, когда её треплют по макушке, да и волосы все придётся заново расчёсывать.
— Ты вот у нас кто? Волнистый или какаду?
— Я человек! — пафосно воскликнул Денис, — а человек это звучит гордо!
— А оборотень — опасно.
Она обошла братца и, встав перед зеркалом, принялась расчёсывать гнездо на голове. Ради справедливости стоит отметить, что Денисова примирение на причёску повлияло не слишком сильно. По неясной причине, даже собранные в хвост волосы, у Мелены с детства по прошествии максимум получаса превращались в подобие художественного бардака. Со временем, девушке даже стала нравиться своя причёска, но вот постороннее вмешательство, в данном случае исходившее от виновато сопящего за спиной парня, превратило обычный хаос в настоящие колтуны, от которых она теперь и пыталась, шипя сквозь зубы избавиться.
— Мел, ты не злись, ну я же просто волнуюсь за тебя!
— Жену себе, наконец, заведи! Гр-р… — очередной рывок расчёской выдернул из головы и прядь волос.
— А то в тебе не реализованные отцовские инстинкты говорят! Задолбал ты меня уже со своей заботой.
Наконец волосы приняли более или менее приличный вид, и она с вздохом облегчения отложила предмет экзекуции.
— Но ты сегодня не идёшь на охоту, да? — Денис просительно засеменил следом за решившей закусить расстройство и отправившейся на кухню девушкой.
— Иду. И не корчь мне тут такие рожи, я либо сброшу агрессию на этих тварях, либо завтра на твоих коллегах!
— Лучше на коллегах, — моментально сориентировался заботливый брат. — Они тебя в ответ по край ней мере не укусят.
На этот раз обошлось без ругани, по тому, что рот у Мелены оказался занят ложкой с тем самым варением на которое она весь вечер облизывалась. Недовольно промычав нечто нечленораздельное, она бросила мимолётный взгляд на часы и облегчённо вздохнула. Уже можно было, не опасаясь быть замеченной лезть на памятный чердак.
Глава 22
— Мелка! Прекрати немедленно! Куда ты собираешься? — Девушка замерла на мгновение, с удивлением воззрившись на наполовину зашнурованный ботинок. Действительно, зачем она постоянно так полотно укутывается, когда ей и нужно-то только добраться до чердака? Ведь на улицу она выберется уже в натуральной шубе. Студентка хмыкнула и скинула обувь, и снова повесила куртку на крючок.
— Денис, ну достал уже. Ложись спать, я скоро вернусь. — Она чмокнула страдальчески застонавшего брата в щёку и, сунув ступни в привычные тапочки, скрылась за дверью.
Чердак встретил свою гостью уже знакомыми запахами пыли, какой-то химической жидкости и затхлости. Мелена прошла в уже ставший таким привычным тёмный уголок и, стянув с себя одежду, устроилась на ней. Как всегда, настроится на нужный лад, оказалось чуть сложнее, чем хотелось. Не смотря на то, что всё остальное время зверь из неё так и рвался, проявляя себя в каждом сильном чувстве, в каждом резком движении, именно сейчас, когда оборотень готова была отпустить себя, и отдать второй ипостаси тело, животная её половина трусливо затаилась где-то на дне души. Быть может, сосредоточению мешал адреналин предвкушения, возможно, то, что она не могла никак выкинуть из головы тот факт, что ушла, не успокоив брата, и, она была уверенна, он теперь глаз не сомкнёт. Будет ждать. Девушка мотнула головой, отгоняя любые мысли и загоняя волнение на задворки сознания.
В темноте чердака, слыша завывающий за стенами ветер и ощущая незащищенной кожей прохладный воздух, она заставила себя представить, как огонь изменяет её. Ногти, превращая их в острые, как и подобает звериным, когти, как заныли челюсти, от растущих и меняющихся зубов, превращающихся в клыки. Но главное, она заставила себя услышать запахи, звуки, ощутить прикосновение сквозняка к коже и, не только это. И всё, на пределе, за пределами того, что возможно для человека, человеческих органов чувств. Всё её естество сейчас стремилось преодолеть грань доступного человеку. Это-то и спровоцировало огонь изменений. Жар как всегда вспыхнул где-то в груди и прошёлся по каждой косточке, каждой мышце — меняя их. И вот опять чердачного пола коснулись могучие звериные лапы.
Мелена повела мордой из стороны в сторону, то ли оглядываясь, то ли принюхиваясь и сыто облизнулась широким языком. Прогнулась чуть в пояснице, по-кошачьи выгибаясь и выпуская когти, и пружинистой походкой направляясь к двери. Тут оборотня ждало неожиданное препятствие в виде маленького, похожего на декоративный, висячего замочка. Растерявшись, девушка сначала нерешительно понюхала нежданное нововведение, а затем, воровато оглянувшись по сторонам и убедившись наверняка, что в непосредственной близости никого нет, с силой ударила, лапай, по преграде. Будь на месте этой крохи что-то более внушительное, студентка бы даже пробовать не стала, но при данных обстоятельствах, шанс избавиться от нежелательной вещицы был немалый.
Всё получилось именно так, как она рассчитывала, жалобно скрипнув, замочек повис на выдернутой дужке и, избавиться от него теперь, не составило большого труда.
Стоило двери открыться, как ветер с силой швырнул в морду не успевшей среагировать Мелене пригоршню снега. Зверь принялся потешно тереть лапой нос и чихать. Отдышавшись, девушка с тоской подумала, что это похоже на то, будто всё вокруг неё против того, что бы сегодня состоялась эта охота. А то, какой-то неудачный получается вечер.
Мелена, вообще, с детства придерживалась такого принципа, что для неё жизнь делится на белые и чёрные полосы. Причём, если остальные люди и считали схожем образом, то в отличие от них, девушка точно знала, когда начиналась или заканчивалась та или иная полоса. Обычно, как раз вот при помощи таких вот мелочей, вроде бы и неприятных, но ничем особо не мешающих, и даже настроение испортить не способных. Но так всегда начиналась для неё «чёрная» полоса. И даже если знать, что жизнь намерена устраивать тебе как можно больше гадостей, то, как не старайся их избежать, ничего путного не выйдет. В такие дни студентка давно для себя постановила, что лучше запираться дома и не делать ничего, что было
