Реми не слушала. Ничего не значили для нее эти слова, ибо произошло непоправимое. Она оплакивала свою любовь, безвозвратно утраченный душевный покой и Чарли, бедного Чарли Эйкенса, которого уже не воскресить.
Бог весть сколько длилась эта сцена. Наконец Реми немного пришла в себя.
– Как… как ты узнал, что я здесь? – хрипло спросила она, не в силах встретиться с Коулом взглядом.
– Я искал тебя повсюду, а сегодня утром по дороге на работу вдруг вспомнил про твою привязанность к Нэтти и решил заглянуть сюда. – Коул прижался губами к волосам Реми и прошептал ей на ухо: – В субботу, когда мы расстались, я пытался уверить себя, что мы расстаемся навсегда. Но в воскресенье утром ко мне явился твой брат. Он думал, ты у меня прячешься… Почему, Реми? Почему ты убежала к Нэтти? Что случилось?
Но она лишь покачала головой.
– Ладно, – Коул погладил ее по спине. – Это не важно. Я хочу всегда быть с тобой, Реми. Хочу состариться рядом с тобой. Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Да, – еле слышно прошептала она.
Неужели это возможно? Реми неуверенно подняла на Коула глаза.
Он прикоснулся к ее синякам сначала кончиками пальцев, потом губами. От каждого его жеста веяло такой неподдельной нежностью и любовью, что Реми чуть не заплакала снова.
– Коул… Я вспомнила, что было ночью в доке, – сказала она, сжигая за собой корабли. – Все вспомнила!
Коул застыл. Реми не отваживалась на него посмотреть. Пока не отваживалась…
– И… что ты намерена предпринять? – осторожно спросил он.
– Не знаю.
– Ты мне поможешь? – Пальцы Коула судорожно сжали ее плечи. – Мне нужна твоя помощь, Реми.
Реми открыла глаза и уперлась взглядом в его галстук. Чарли… Если его убил Мейтленд – а она уже не сомневалась, что Чарли убили, – то, может быть, Коул об этом не подозревал? Хотя… какая разница? Подозревал, не подозревал… Чарли-то все равно не вернуть!
– Я не могу тебе помочь, Коул, – выпалила Реми.
– Почему, черт побери? – взорвался он. – Все потому же, да? Из-за родных? Так вот, учти, я не шучу. Я не позволю им меня погубить. Это еще неизвестно, кто кого погубит.
– Коул, ты сам себя губишь, – воскликнула Реми, наконец собравшись с силами и поглядев Коулу в глаза. – Ты все еще не хочешь принять их условия? Если бы ты пошел им навстречу, тебе было бы…
– Я не могу, Реми. Даже ради тебя.
– Коул, мне ничего не нужно! Я люблю тебя. Просто люблю. Почему ты отказываешься мне верить?
В серых глазах сквозила печаль.
– Как ни странно, я верю. Но все зашло слишком далеко. Я уже не могу отступить.
Так… Выходит, он знал про Чарли…
– Я тоже, – упавшим голосом произнесла Реми.
– И нам нечего больше сказать друг другу?
– Нет.
Коул посмотрел на нее долгим прощальным взглядом и вышел, не оглянувшись.
Такси остановилось на тихой улочке. Реми протянула водителю десятидолларовую бумажку – остаток денег, одолженных ей негритянкой, – и сказала:
– Сдачи не надо.
Почему-то, подойдя к воротам, она замедлила шаг и немного постояла, с тоской глядя на белый дом с колоннами и на две прекрасные магнолии, которые, словно часовые, стояли на лужайке перед входом.
Потом подошла по заасфальтированной дорожке к крыльцу. Как и следовало ожидать, дверь была заперта. Реми потянулась к тяжелому дверному молотку…
Через минуту на стук выбежала Нэтти. Бросив на девушку испытующий взгляд, негритянка сразу все поняла и уныло вздохнула.
– Я вижу, ты уже побывала в полиции. А я-то, признаться, надеялась, что мы с тобой ошибались.
– Я тоже, – мрачно откликнулась Реми и, зайдя в холл, поинтересовалась: – Где они?
– В солярии. С мистером Марком. Все сходят с ума от беспокойства.
– Могу представить. – До Реми уже донесся тревожный гул голосов.
Внезапно ее охватили тревожные предчувствия. Однако нельзя избежать объяснения. Она обязана исполнить свой долг перед Чарли.
Гейб заметил ее первым.
– Реми!
И тут же на нее обрушился шквал голосов, взбудораженных, укоризненных и безмерно счастливых. Но Реми не слушала, что они говорят – это отвлекло бы ее от того, ради чего она вернулась домой.
