– Не знаю. Надо вызвать «Скорую помощь».
– И полицию, – добавил приятель.
2
Темнота… Черный водоворот засасывал ее все глубже и глубже… Свет, маячивший впереди, быстро отдалялся. Она барахталась, из последних сил прорываясь к нему, ибо внутренний голос упорно твердил, что в этом прорыве ее единственная надежда на спасение. Но, Господи, как же ей было больно двигаться!
Чувствуя, что слабеет, она сделала еще один рывок – и вдруг очутилась на свету. Слава Богу, ее усилия были не напрасны!
Она попыталась открыть глаза, но веки словно налились свинцом. Какой яркий свет! Странно… Что-то тут не так… Она растерянно обвела взглядом комнату. Все вокруг чужое, незнакомое: и белоснежные стены, и желтоватые занавески на окнах.
Над ней склонился какой-то мужчина. Сперва она видела лишь расплывчатое пятно вместо лица, но затем зрение сфокусировалось.
– Где…
Слова никак не хотели срываться с одеревеневшего языка, губы пересохли и не слушались. Она облизала их и попробовала вновь задать вопрос:
– Где я?
– Американка, – еле слышно произнес голос с явным французским акцентом.
Она долго не могла сообразить, откуда он доносится, но в конце концов заметила в изножье постели лысоватого пожилого человека в твидовом пиджаке и водолазке. Вид у него был добродушный, глаза серьезные и умные.
– Вы в больнице, мадемуазель, – сказал мужчина, склонившись над ее подушкой.
В больнице? С какой стати? Она нахмурилась. Нет-нет, ей необходимо попасть совсем в другое место!
– Мне надо идти!
Почему-то она была уверена в том, что дело не терпит отлагательств.
– Я пойду!
Но стоило ей приподнять голову, как все тело пронзила острая боль, и черный водоворот снова потянул ее в бездну небытия. Она отчаянно сопротивлялась, цепляясь за слабую ниточку мужского голоса. Голос доносился издалека, слов было не разобрать, но для нее это все равно оказалось спасительной соломинкой. Чернота постепенно рассеялась.
– Лежите спокойно. – Голос звучал теперь гораздо отчетливей. – Не шевелитесь.
Она снова открыла глаза и вгляделась в усталое лицо с правильными, но довольно невыразительными чертами.
– Кто вы?
В облике темноволосого, черноглазого мужчины не было ничего даже отдаленно знакомого.
– Я доктор Жюль Сен-Клер. – Углы его губ дрогнули в чуть заметной улыбке. – А как зовут вас, мадемуазель?
– Меня? Меня зовут…
Она опять нахмурилась, не понимая, что с ней происходит. Но мысли не прояснялись. Виски словно сдавило железным обручем, и сбросить его никак не удавалось.
– Я… я не помню… Не помню своего имени!
Врач изумленно вскинул голову и смерил пациентку задумчивым взглядом. Она чуть не задохнулась от ужаса.
– Что со мной? Эта боль… она не дает мне подумать.
– Вы ударились головой, мадемуазель. У вас сотрясение мозга. Я скажу медсестре, и она сделает вам укол, чтобы вы спокойно уснули.
Она слабо воспротивилась:
– Да, но… как же меня зовут? Я должна вспомнить, как меня зовут!
Однако на самом деле ей хотелось лишь поскорее обрести обещанный покой. Она так устала бороться с болью! Густой туман заволакивал ее мозг, и попытки рассеять его ни к чему не приводили.
– Потерпите, мадемуазель, – сказал врач. – Вы все вспомните, но попозже.
У нее не было сил спорить с ним, веки слипались. Она смутно слышала, как доктор шепотом отдает распоряжения кому-то из подчиненных. Судя по звуку его голоса, он уже отошел от кровати.
Однако открыть глаза и проверить правильность своей догадки она не успела, ее утянуло в темный омут сна.
Доктор Сен-Клер взял медицинскую карту пациентки и принялся делать в ней пометки.
Инспектор Клод Арманд молча наблюдал за его работой.
– Как вы думаете, она действительно не помнит своего имени? Неужели такое возможно? – наконец спросил он.
