Хейдон медлил. Хотелось сказать «да», но эти дети уже достаточно настрадались от ложных надежд и обещаний. Он не будет уверять их в том, что от него не зависит.
Внезапно раздался громкий стук в дверь.
Оливер поднял седые брови:
– Открыть?
Хейдон лихорадочно соображал. Даже услышав рассказ Родни, едва ли кто-то пришел к заключению, что Максвелл Блейк на самом деле маркиз Редмонд. И едва ли кто-то примчался из Глазго в Инверари, чтобы сообщить об этом властям. В принципе такое возможно, но маловероятно. Он кивнул:
– Открывай.
– Дайте старику минуту, – проворчал Оливер, потому что в дверь продолжали барабанить. Он прошаркал до двери и чуть приоткрыл ее. – Во имя всех святых, что может быть такого важного, что надо ломать…
– Мы пришли за маркизом! – рявкнул высоченный полицейский офицер с липкими серыми волосами, торчащими из-под фуражки. Потускневшие пуговицы у него на мундире болтались на ниточках – казалось, дунет ветер, и они оборвутся.
– Мы знаем, что он здесь, – добавил коренастый констебль, стоявший рядом. Он был безобразно уродлив, приплюснутый нос и огромные ноздри придавали ему сходство со свиньей.
– Впусти нас, и все будет хорошо. – Это сомнительное утверждение исходило от тощего молодого констебля с рыжей шевелюрой и изобилием прыщей на физиономии.
Оливер поскреб в затылке.
– Не возьму в толк, о чем вы толкуете. Нет здесь никакого маркиза. Вы, парни, ошиблись…
– Отойди, старый дурак! – Огромный полицейский офицер оттолкнул Оливера в сторону, и констебли ворвались в холл.
– Оливер! – закричала Дорин, с ужасом глядя на старика; тот ударился головой о стол и упал на пол. По лбу его стекала струйка крови.
– Ублюдок! – заорал Джек и кинулся с кулаками на высокого полицейского.
– Нет, Джек! – крикнул Хейдон. – Прекрати!
Джек успел ударить полицейского, но двое других тут же схватили его. Тогда парень впился зубами в руку того, кто был похож на свинью.
– Помогите! – заорал констебль. – Эван, помоги!
– Отцепись от него! – Прыщавый констебль схватил Джека за волосы и с силой дернул, потом заломил ему руки за спину. – Как ты, Гарри?
– Господи, это дерьмо кусается, как дикий зверь!
– А ты как, Джордж?
– Он разбил мне нос! – прорычал Джордж.
– Я ему глаза выбью! – Гарри замахнулся, чтобы ударить Джека.
– Убери от него руки, – приказал Хейдон. – Или я расколю твоему дружку череп, как тыкву.
Все медленно повернулись к Хейдону. Он стоял в центре холла с кочергой, занесенной над головой Джорджа.
– Отпусти парня, – сказал Хейдон. – Сейчас же.
Констебли, державшие Джека, переглянулись.
– Ради Бога, делайте, что он велит! – закричал Джордж, держась за окровавленный нос; он явно не испытывал желания получить еще и по голове.
– Мы его отпустим, если вы бросите свое оружие, – уступил Гарри.
– Пытаться бежать бесполезно, – добавил Эван. – Все в Инверари уже знают, кто вы такой, ваша светлость, – добавил он язвительно. – Вам не уйти.
Хейдон понимал, что констебль прав, но он не мог с этим смириться.
– Не слушайте их! – кричал Джек, пытаясь вырваться из рук констеблей. – Быстрее бегите!
Хейдон посмотрел на младших детей: все они были ужасно напуганы. «Нет, хватит, – сказал он себе. – Я не должен подвергать их опасности».
Собравшись с духом, Хейдон проговорил:
– Дайте слово, что не тронете остальных, если я пойду с вами добровольно.
– Нет! – взмолился Джек. – Не делайте этого!
– Идет, – кивнул Джордж. – Бросайте ваше оружие, и мы уходим вместе с вами.
Хейдон медлил. Однако он понимал, что выбора нет. Что ж, придется ему умереть, чтобы полицейские не причинили зла никому из его семьи. Еще мгновение он наслаждался горько-сладким вкусом близкой свободы. Потом отбросил кочергу.
– Попался! – рявкнул Гарри, бросившись на него, как тигр на жертву. – Эван, надень на него наручники, чтобы не выкинул чего-нибудь.
Прыщавый юнец напоследок больно крутанул Джеку руку и оттолкнул его. Джек бросил на констебля
