– Не расстраивайся, Эмма. Папа может отдать мясо собакам.
Эмма улыбнулась, комично опустив уголки губ:
– Если я продолжу в том же духе, у вас будут самые счастливые собаки в Небраске.
Марта не поняла ее шутки, но притворилась, будто поняла. Эмма спустилась вниз, чтобы прибраться на кухне, а Марта с Мелиссой, подхватив коробки с куклами, игрушечной мебелью и кукольными платьицами, тихонько пошли на застекленную веранду. Марта предупредила сестру, что шуметь не надо, чтобы не пропустить, если сегодня случится еще что-нибудь забавное.
– Слышал, твоя новая домработница швырнула еду в Рута, – медленно прогудел Чет, лежа ничком на кожаной кушетке.
Он надавил на пульт дистанционного управления телевизора, и звуки футбольного матча стали потише. Трое других мужчин издали возгласы разочарования.
– Извините, парни, – сказал старик, – но я не могу слушать и разговаривать одновременно.
Мэтт притянул к себе старенький металлический стул и сел. Комната пропахла пивом и сыром. Войдя, он наступил на парочку жирных оранжевых шкурок от сыра.
– Она не швыряла. Поднос выскользнул.
Происшедшее врезалось в его память навсегда.
– Рут давно следовало вправить мозги, хотя, готов спорить, это не первый раз, когда в нее кто-ни будь что-нибудь швыряет. Хочешь пива?
Мэтт позволил себе лишь короткий смешок, удержавшись от раскатистого хохота. Чет был двоюродным братом Рут, остальные трое скотоводов – Бобби, Яспер и Пит – приходились ей то ли двоюродными племянниками, то ли троюродными братьями, то ли еще какими родственниками, только Рут это знала. Хотя их возраст укладывался в рамки 45–55 лет, Мэтт всегда считал их своими дядями, которые замещали ему рано умершего отца. Высокие, тощие, светловолосые, с серыми глазами, Таттлы были хорошими мужиками, которым нравилась стряпня Рут, ее пироги с мясом и с яблоками. Она лечила их, когда они хворали, и бранилась с ними, когда коровы забредали в ее сад. Никто из этой троицы никогда не был женат и, похоже, даже не стремился найти себе жену.
– Спасибо, я сам дотянусь до пива. Так вот, я купил новый трактор. Его доставят сюда на этой неделе.
– Хорошо, – кивнул Чет. – А свой старый ты оставишь или продашь?
– Пока не решил. Как по-твоему? Я мог бы продать его Барни, я уже не могу слышать, как эта развалина тарахтит.
Мэтт вытянул ноги и глянул на экран телевизора. «Патриоты» выигрывали у «Медведей», но схватка, похоже, была что надо. Здесь, в домике для отдыха, в данный момент было безопаснее всего. Мэтт усмехнулся, припомнив воскресный обед. Он чуть не упал со стула, когда увидел лицо Эммы после того, как говяжье филе поразило непредвиденную цель. Чет пожал плечами:
– А я неравнодушен к старой развалине.
Мэтт не понял, говорит ли старик о тракторе или о тетушке Рут.
– Да, – вымолвил он осторожно.
– Как ее звать?
– Кого?
– Новую домработницу. Ты бы познакомил ее со всеми, или боишься, что она окатит нас помоями?
– У меня душа уйдет в пятки, – заявил сорокашестилетний Бобби, самый молодой из Таттлов. – Она хорошенькая?
– Не уродка.
Мэтт не отводил глаз от телеэкрана. Он посмотрит матч здесь, в домике для отдыха. За выходные он насиделся в женском обществе более чем достаточно.
Чет вновь надавил на кнопку пульта, и звук усилился как раз ко времени очередной атаки. Пит развернулся и подмигнул своему хозяину:
– Это именно то, чего нам здесь не хватало, – еще одна женщина.
– Угу, – откликнулся Яспер. – Чего у нас еше не было, так это бабы из Чикаго.
– Тебе надо жениться еще раз, – посоветовал старик. – Заведи себе сына. Мэтт покачал головой:
– Думаю, я выдохся для супружеских дел. Женщинам в Небраске нечего меня опасаться.
– Ты просто привел в дом еще одну со стороны, – сказал Чет. – И она «не уродка», верно? По словам Рут, она слишком шикарна для песчаных холмов.
– Рут, возможно, права, но у меня не было большого выбора. – Он опять уселся на стул и уставился на экран так, будто никогда прежде не видел футбольного матча. – Думаешь, в этом году «Патриоты» вновь завоюют Суперкубок?
Он совершенно не намерен был больше обсуждать свою красавицу домработницу и то, как она воюет с Рут.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Где же посудомоечная машина? Как усердно она ни искала, никакой машины за дверцами кухонного шкафа не оказалось. Посуду придется мыть руками – ее руками – и складывать в стопку, и вытирать, и убирать.
