Ленечка не сказал сам:
– Это Эмма…
– Эмма?! Эмма Григорьевна?! Ваша коммерческая директриса?!
Зацепин кивнул. Меня бросило в жар. Я вытерла липкую испарину на лбу и сказала:
– Но ты же клялся, что между вами никогда ничего…
– Тогда действительно не было ничего.
– И когда же…
– После той разборки на вокзале, которую, кстати, ты нам и устроила… Не сразу, конечно… Но если бы ты эту разборку не устроила, то, возможно, между нами с Эммой так ничего и не случилось бы… Жила бы она со своим мужем, а я с тобой, но… В общем, мне пришлось еще несколько раз схлестнуться с Заречным. Он вел себя не лучшим образом… скажем прямо, по-свински… Это особенно безобразно выглядело, потому что тогда между нами с Эммой действительно ничего не было. Она пыталась как-то все уладить, очень переживала. Она считала себя виноватой перед фирмой, передо мной, просила простить мужа. Мы много разговаривали с ней… Ну и как-то само собой получилось, что… Ты ведь все понимаешь, правда?
Я не хотела понимать его. Я теперь очень хорошо понимала Сашу Сычева, который не позволил нам с Ленечкой безнаказанно разрушить его единственную жизнь. Я понимала и Назаренко, который собственной жизнью пожертвовал, чтобы испортить мою. Практически все его имущество я передала Алишеру Самодеенко, Алику… Царство им с Ильей обоим небесное, если заслужили… Денег на то, чтобы организовать по-назаренковски изощренную месть Зацепину и Эмме, у меня теперь не было, но сдаваться я не собиралась. Слишком много было поставлено на карту: моя, как выяснилось, самая главная любовь в жизни, любовь к Ленечке. Заречная – это не Серая Мышка Дашенька. Эмма – это воплощенная Женственность, Красота и, похоже, Здоровье. Надежды на то, что она вдруг заболеет и отойдет в лучший мир, нет никакой. Значит, надо действовать. Может быть, есть смысл поговорить с мужем Заречной? Похоже, он готов пойти на все, чтобы вернуть жену. А я? На что я готова пойти? Тоже на все…
Я уже совсем собралась сходить к Заречному, когда вдруг вспомнила про Эммин ежедневник в обложке из малиновой кожи, который так и валялся в недрах квартиры. Вместе со всеми моими документами и записными книжками он был бережно перенесен в новый навесной шкафчик, который устанавливали люди Назаренко. Я даже недавно видела эту толстую книжицу и намеревалась ее выбросить. Хорошо, что не выбросила.
Я достала ежедневник и принялась листать его гораздо с большей заинтересованностью, чем тогда. Тогда я надеялась, что Зацепин все равно вернется ко мне, как возвращался всегда. Теперь обстоятельства изменились. Ленечка не вернется, если… Что если? Что мне предпринять?
Эммин ежедневник содержал непонятные мне рабочие записи, номера телефонов, какие-то фамилии и должности, напоминания о том, кому позвонить, с кем переговорить. Ну-у-у… ничего заслуживающего внимания… Перелистав ежедневник раза три подряд без всякой для себя пользы, я вытряхнула из-под корочки несколько визиток, фамилии на которых ничего мне не говорили, разве что… На одной значилось: Кашин В.Д. Генеральный директор ООО «Лекарь». Удивительное совпадение. Кашин да еще и «В». Я напрягла память. Кажется, Володькиного папеньку звали дядей Митей… Точно! Дядей Митей! А это значит… А это значит, что Володька должен быть Дмитриевичем, то есть Кашиным В.Д.! Не-е-ет… Не может быть… Володька учился в горном институте и собирался стать маркшейдером… Помню, я дня два училась выговаривать это слово, а Володька хохотал как ненормальный. Чего бы это ему вдруг директорствовать в каком-то «Лекаре»? Хотя… Сейчас удивляться смене ориентации не приходится… Полуобразованные назаренки встают во главе огромных фирм, кандидаты наук в переходах метро газеты продают, а моя подружка Татьяна, закончившая филфак педагогического института, работает нынче риелтором и в ус себе не дует.
Я внимательно вгляделась в номера телефонов на визитке Кашина В.Д. У меня хорошая память, а потому из нее, чуть напрягшись, всегда можно извлечь что-нибудь кажущееся забытым. Без особого труда я вспомнила и домашний телефон Володьки. На визитке он не значился. Оно и правильно. Не хватало, чтобы еще и домой звонили по служебным вопросам! А вот на мобильный позвонить можно. Не сейчас, вечером, чтобы Кашин В.Д. не был занят каким-нибудь совещанием. Все-таки директор!
Я еле дождалась восьми часов вечера, которые назначила себе для звонка. Прямо так и скажу ему, что звонит, мол, Рита Усачева. Если Кашин В.Д. тот самый Володька, то он не сможет меня не вспомнить! Не сможет!
И Володька не смог.
– Ритка!!! – крикнул он в трубку. – Сколько лет, сколько зим?! Как ты меня нашла?!!
– Случайно! Увидела твою визитку у… своей приятельницы… Она работает секретаршей в какой-то… «Здравушке», что ли…
– Наверно, в «Здраве»?
– Может, и в «Здраве»! Какая разница?
– Конечно, никакой! Ну как ты? Что ты?
– Я-то? Да так себе… Ты-то как до «Лекаря» докатился, маркшейдер несчастный?!
– Да, понимаешь… распределился на Дальний Восток, на горно-обогатительный комбинат под Хабаровском, а его взяли да и прикрыли! В общем, лекарь поневоле! Почти по Мольеру! А ты где? Кем? Замужем, конечно? Дети есть?
– Не замужем, – ответила я. – Холостая. В магазине работаю. В книжном. Забегай как-нибудь.
Сообщение о том, что я не замужем, произвело на Кашина именно то впечатление, на которое я и рассчитывала. Он надолго замолчал, а потом подробно расспросил, где мой книжный магазин находится и как до него добраться. Я догадывалась, что не за книжкой он собирается к нам приехать, и не ошиблась.
Через пару дней генеральный директор ООО «Лекарь» Кашин В.Д. явился в наш книжный магазин с огромным букетом белых роз, подгадав к самому концу работы.
Выглядел Володька очень хорошо. Хвоста, который я так любила распускать, у него уже не наблюдалось. Светлые, слегка волнистые волосы были коротко пострижены, что тоже ему шло. Он остался верен цветовой гамме, которую любил в юности: светлый низ и темный верх. Попадись он мне до Назаренко, совершенно неизвестно, как повернулась бы наша жизнь. Но теперь я уже не хотела никого, кроме Ленечки. Только он – моя судьба, мое пристанище. Я хочу тихо и мирно жить с ним вместе до старости, до самой… могилы. И для того чтобы его вернуть, все средства хороши. Держись, Володька Кашин, и прости! Ты всего лишь инструмент в борьбе за Зацепина. Я не должна проиграть! А ты? А что ты? Видно же, что имеешь все, что только можно пожелать: запонки на рубашке золотые, машина «Мазда», а букет, что подарил, на тысячу тянет.
Володька, разумеется, уже был женат и даже носил в бумажнике фотографию своего семейства: жены Нади и двух пятилетних двойняшек Ксюши и Кирюши. Ксюша с Кирюшей были очаровательны, а Надя – так себе. Чересчур длинноносая. Володька и сам это видел. Мне даже показалось, что он старался прикрыть собственным пальцем слишком длинный нос жены.
Понятно, что этим же вечером генеральный директор ООО «Лекарь», напрочь забыв носатую Надю и своих очаровательных двойняшек, был уже в моей постели.
– Ритка!!! Веришь, всю жизнь тебя помнил… – нашептывал он мне на ухо. – С другими спал, а вспоминал тебя. Помнишь, как мы в Летнем саду от ментов бегали?
– Помню, – соглашалась я.
– А как на мотоцикле гоняли голышом, а?
Конечно, я помнила и это. На его расспросы о себе я отвечала полуправду. Ни к чему ему знать, что на самом деле со мной происходило. Сказала, что с Зацепиным давно разбежались, что была замужем за другим, развелась, и теперь абсолютно свободна. Мое заявление о свободе Кашину настолько понравилось, что ни о чем расспрашивать он не пожелал. Прошлое его уже больше не интересовало. Он собирался строить со мной настоящее. Разнежившись в моих объятиях, Володька намекал даже на то, что готов чуть ли не завтра развестись со своей длинноносой Надей. Я напомнила ему о Ксюше с Кирюшей, и он согласился несколько повременить с разводом.
Таким образом, у меня появился новый старый мужчина. Я не влюбилась в Кашина. Секс с ним меня устраивал, давал некоторую разрядку и передых от моих бесконечных терзаний по Ленечке. Кроме того,
