Другие же религиозные учения были просто напичканы такими персонажами, как, скажем, Кина, гордо шествующая по земле. Мне вовсе не улыбалось запинаться о валуны всяческих нелепостей, торчащие из почвы моей собственной веры, которую я, к стыду своему, возделывала безо всякого усердия.
– Этот экзамен по сути своей не религиозен, Дораби. Он выявляет качества потенциального студента в области морали, этики и способности мыслить. Монахи Джанака не хотят давать образование людям, у которых запятнаны души.
В таком случае, мне придется погрузиться в образ Дораби очень глубоко. У Дремы, веднаитки и девушки-солдата из Джайкура душа была чернее, чем ночная тьма.
14
– И что ты потом сделала? – спросил Тобо.
Набив полный рот ароматным рисом по-таглиосски, я ответила:
– Потом я пошла и навела в библиотеке чистоту.
А Сурендранат Сантараксита остался там, где был, застыв от потрясения, которое вызвали у него ответы жалкого уборщика. Я могла бы объяснить ему, что всякий, кто внимательно прислушивается к уличным рассказчикам, проповедям нищенствующих жрецов и легко доступным бесплатным советам отшельников и йогов, сможет удовлетворительно ответить на большинство вопросов из Викрамаса. Проклятие, да любая веднаитка из Джайкура была способна на это!
– Мы должны убить его, – сказал Одноглазый. – Как будем делать это?
– Другого у тебя нет на уме, да? – спросила я.
– Чем больше мы прикончим сейчас, тем меньше будет их болтаться вокруг и трепать мне нервы, когда я состарюсь.
Может, он так шутит? Не знаю.
– Давай будем беспокоиться об этом, когда ты начнешь стареть.
– Расправиться с этим типом будет проще простого, Малышка. Он ничего такого не ждет. Бам! И нету. И никто даже не побеспокоится. Задуши этого придурка. И оставь на нем румель. Пусть это будет на совести нашего старого приятеля Нарайяна. Он в городе, и нужно постараться побольше вывалять его в дерьме.
– Следи за языком, старик. – Одноглазый забулькал, выплевывая скотские ругательства на тысяче языков. Я повернулась к нему спиной. – Сари? Ты что-то совсем притихла.
– Пытаюсь переварить то, что заработала сегодня. Между прочим, Джауль Барунданди был очень огорчен, что ты осталась дома. Забирая себе часть моего заработка, пытался вычесть твою долю. В конце концов, он довел Минх Сабредил до ручки. Я пригрозила, что закричу. Он, конечно, не поддался бы на мое запугивание, если бы его жена не оказалась поблизости. Ты уверена, что оставлять в живых этого библиотекаря не опасно? Если устроить ему «естественную» смерть, никто ничего не заподозрит…
– Может, это и опасно, но одновременно и полезно. Господин Сантараксита хочет провести надо мной в некотором роде эксперимент. Посмотреть, можно ли на самом деле собачку из низшей касты обучить вставать на голову и притворяться мертвым. Как там Душелов? И что с Тенями? Ты узнала что-нибудь?
– Она выпустила на свободу всех, которые у нее были. Рискованно, конечно, но, наверно, ей уж очень хотелось напомнить городу о своем могуществе. Она рассчитывала, что их жертвами станут иммигранты, которые живут на улицах. О них никто не побеспокоится. Перед рассветом домой вернулась только горстка Теней. Мы подержим наших пленников до завтра.
– Можно было бы захватить еще несколько…
– Летучие мыши, – сказал Гоблин, плюхнувшись в кресло. Одноглазый делал вид, будто дремлет. Хотя по-прежнему крепко вцепился в свою палку. – Летучие мыши. Этой ночью летучих мышей было видимо- невидимо.
Сари кивнула в подтверждение.
– Помню, перед тем, как отправиться в поход против Хозяев Теней, мы все убивали летучих мышей, – сообщил Гоблин. – За каждую нам платили премию, и на нее даже можно было прожить. Но ведь Хозяева Теней использовали их как шпионов.
Мне припомнились времена, когда безжалостно убивали ворон, считая их «глазами» Душелова.
– Ты хочешь сказать, что нам лучше оставаться дома этой ночью?
– Ум у тебя, старушка, острый, как бритва.
Я спросила Сари:
– Что Душелов думает о нашем нападении?
– Об этом я ничего не слышала. – Она бросила передо мной на стол несколько страниц из старых Анналов. – Самоубийство Бходи беспокоит ее гораздо больше. Боится, что за этим последуют и другие.
– То есть, что может сыскаться еще монах, настолько глупый, чтобы поджечь себя?
– Она так думает.
– Ма, мы будем вызывать па этой ночью? – спросил Тобо.
– Сию минуту не могу точно сказать, дорогой.
– Я хочу подольше поговорить с ним.
– Поговоришь. Уверена, он тоже хочет поговорить с тобой. – Это прозвучало так, как будто она пытается убедить сама себя.
– Нельзя ли сделать так, чтобы этот туман, из которого вы слепили Мургена, сохранялся все время? – спросила я Гоблина. – Тогда мы смогли бы постоянно поддерживать с ним связь и в любой момент, когда возникнет надобность, отправить его на разведку.
– Мы работаем над этим.
Он ударился в технические объяснения. Я не поняла ни слова, но не мешала ему трещать. Любому человеку приятно время от времени почувствовать себя спецом в каком-нибудь деле.
Одноглазый начал похрапывать. По крайней мере, пока от его трости никто не пострадает.
– Тобо мог бы вести записи все время… – начала я.
Перед моим внутренним взором возникло видение сына летописца, который становится продолжателем дела своего отца – так, как это происходит в таглиосских гильдиях, где ремесленные навыки и орудия труда передаются от поколения к поколению.
– А я считаю, – заявил Одноглазый, как будто наша беседа на интересующую его тему не прерывалась и как будто это не он притворялся спящим всего мгновение назад, – сейчас настало время, Малышка, «отколоть» старый-престарый, грязный трюк Старой Команды. Пошли кого-нибудь к торговцам шелком. Скажи, чтобы купили разноцветного шелка. Наделай точно таких же шарфов, какие используют Душилы. Их румели. А потом мы начнем душить тех, кто нам не нравится. Время от времени будем оставлять шарфы на месте преступления. Так и с этим твоим библиотекарем разделаемся.
– Отлично, – сказала я. – За исключением того, что относится к господину Сантараксита. Этот вопрос не обсуждается, старикашка.
Одноглазый захихикал.
– Не должно быть никаких исключений.
– Слишком многие станут пальцами указывать, если это случится, – сказал Гоблин.
Одноглазый захихикал снова.
– Но в каком направлении, Малышка? Наверняка, не туда, куда следует. Нам сейчас, конечно, излишнее внимание ни к чему. По моему мнению, мы гораздо ближе к своей цели, чем кое-кто из нас думает.
– Воды спят. Мы должны добиться того, чтобы к нам относились серьезно.
– А я о чем толкую? Мы используем их шарфы, чтобы убрать информаторов и тех, кто знает слишком много. Библиотекаря, к примеру.
– Я не отклонюсь от истины, если предположу, что ты уже давненько подумываешь обо всем этом и держишь наготове небольшой такой списочек людей, которыми следует заняться в первую очередь?
Этот список наверняка будет включать в себя всех тех, кого он считает ответственными за свои неудачные попытки утвердиться на таглиосском черном рынке.
Он затрясся от смеха. И вдруг шарахнул Гоблина своей тростью.
– Ты был прав, когда говорил, что у нее ум как бритва.
– Давай сюда твой список. В следующий раз, как увижу Мургена, обсужу его с ним.
– С призраком? Ты же знаешь, у них отсутствует чувство перспективы.
