– Что это на тебя нашло? Тебе снились кошмары?
– Ты о чем?
– Обычно у тебя более рациональный и безжизненный взгляд на мир.
– Ты ошибаешься. Пожалуйста, выпусти птицу.
– Я бы с удовольствием, раз и навсегда, если ты возьмешь на себя разговор с Дотсом.
Спустившись в кухню, я объяснил Дину, чего хочет его милость. Дин молча покачал головой, вытер руки и, оставив в раковине гору недомытой посуды, направился в переднюю. Мистер Большая Шишка и не подозревал, что ему предстоит новое приключение. Пока я обозревал улицу в дверной глазок, Дин взял попугая в руки.
– Все чисто.
Дин завозился с замками, цепочками и засовами. Беру назад свои слова насчет того, что у него нет хобби.
Попугай казался полумертвым. Вел себя удивительно прилично. Похоже, он был напуган.
Надеюсь, я не скоро по нему заскучаю.
Дин приоткрыл дверь, протянул руку, подкинул комок разноцветных перьев в воздух. Внутрь просочилось дуновение ветерка. Брр! Ну и холодина!
Дин хотел было захлопнуть дверь, но я ему помешал.
– Погоди. Выйди на крыльцо, а я погляжу в глазок. – Он подчинился. – Так я и думал. К нам едет торговец пивом. Купи у него еще один бочонок. Вполне возможно, отсиживаться придется долго.
Дин неодобрительно покосился на дверь, за которой я прятался, затем спросил:
– Неужели все так плохо?
Подумать только, он до сих пор пребывает в блаженном неведении!
– Разумеется. Нам грозит опасность, которая минует не скоро. – Я вкратце обрисовал ему положение дел. Тем временем Чаранагуа Слим остановил повозку у нашего крыльца. Это был наполовину эльф, наполовину тролль; такого раз увидишь – не забудешь до конца своих дней. Невысокий, плотный, оба его родителя наверняка были самыми уродливыми среди своих собратьев. Слима считали душкой, но когда речь заходила о деньгах, он становился тверже камня. Я связался с ним лишь потому, что он был моим главным поставщиком святого напитка.
Дин помог Слиму закатить на крыльцо полный бочонок и отправился за пустыми. Сейчас Слима наверняка хватит удар – далеко не на всех пустых бочонках стоит его клеймо.
Я укрылся в кабинете. Совсем не обязательно, чтобы Слим меня видел. Брякнет где-нибудь кому-нибудь, а потом не оберешься хлопот. А то еще попробует воззвать к моей совести и заставит порвать с другими поставщиками.
Стоило мне сесть, как я услышал щелчок, с каким захлопнулась дверь. Со Слимом было что-то не то – он не ворчал, не жаловался на судьбу. Я вышел в коридор.
Мимо прошествовал Дин с бочонком на плече. Какой маленький, не хватит даже, чтобы намочить усы.
– Это что такое?
– Больше у него пока нет. Я забрал, что осталось.
Следом за Дином я вошел в кухню. Пустые бочонки никто не трогал.
– А с этими что?
– У него не было свободного места. Обещал вернуться. Говорит, дела идут неплохо, работает четырнадцать часов в сутки. Сами понимаете, солдаты домой возвращаются.
– Да уж. – Судя по всему, Танферу угрожает пивной дефицит. Очередной из нежданных ужасов мирного времени. Я кинулся к двери. Догнать Слима, купить у него повозку целиком. Превращу свой дом в пивохранилище...
– Гаррет, остановись.
Я досадливо махнул рукой и приник к глазку. Повозка Слима была битком набита бочонками и бочками.
– Сдается мне, это для правоборцев. Им наверняка требуется заправка. – Распитие пива есть существенная составная часть подготовки к демонстрациям.
– Эй, хрыч!
– Что?
– Посмотри-ка вон туда. Видишь? За домом старухи Кардонлос?
– Я вижу только девушку, отчасти состоящую из плоти и крови.
– Это Кэт. Та девица, благодаря которой я прокатился на крылатой лошади.
– Я ее поймал. – Не прошло и минуты. – Необычная девушка, Гаррет. Весьма любопытный экземпляр. Между прочим, она направлялась к нам, не подозревая, что наш дом является объектом пристального внимания. Несмотря на то, что она – отпрыск божества, ей не хватает божественного мировосприятия.
– Она с самого начала гением мне не показалась. Эй, Дин! К нам гости. Проводи девушку к его милости. Ей ни к чему знать, что я тоже дома.
Дин бросил на меня испепеляющий взгляд:
– Надеюсь, здесь замешаны деньги. У меня нет ни малейшего желания расшаркиваться за так перед очередной вашей подружкой.
– Это деловой визит. Просто впусти ее. Предложи чаю с булочками, а потом проводи к Покойнику.
– Слушаюсь, сэр.
– Спасибо.
Обе реплики прозвучали так, словно их авторов никто и никогда не обкладывал более тяжкой повинностью.
– Не за что, хрыч. Ты хотел потолковать с Кэт – пожалуйста. Действуй.
34
– Существа снаружи воспринимают ее как простую смертную. Я не ощущаю ни малейшего интереса.
– Занятно.
– Я бы сказал, весьма.
Никто не знал, кто такая Кэт, но она определенно участвовала в игре.
– Слушай, это может быть еще запутаннее, чем я предполагал.
– Возможно. Эта девушка никак не вписывается в мои выкладки. Вдобавок ее сознание окружено непроницаемой оболочкой, которая скрывает воспоминания и все прочее, кроме поверхностных мыслей. Впрочем, на поверхности находится вполне достаточно, чтобы понять, что она не принадлежит ни к шайирам, ни к годоротам.
– Отличные новости, старина. А то нам без нее хлопот было мало.
Дин продолжал ворчать. Дескать, в печи стоит пирог, а тут изволь торчать у двери. Похоже, все мои домочадцы, включая меня самого, потихоньку превращаются в компанию брюзгливых старикашек.
Должно быть, сказывается дурное влияние Покойника.
– Фью! Дин, с первого раза не открывай, пусть постучит еще. Мне нужно время, чтобы вернуть домой птицу.
Дин ответил в духе Попки-Дурака. Должен признать, я в глубине души ему посочувствовал.
– Гаррет, ступай в кабинет.
Вот мерзавец, по-прежнему читает мои мысли!
Я подчинился. Но ведь смотреть в щель между дверью и стеной мне никто не запрещал.
Дин выпрямился, словно проглотил палку. Очевидно, получал распоряжения. Он терпеть не мог, когда Покойник забирался к нему в голову. Я отпрыгнул от щели за миг до того, как он распахнул дверь, не дожидаясь повторного стука. И то сказать, какой там стук, когда подгорает пирог?
В дом ворвался Попка-Дурак. Он чуть было не свалил Дина с ног и завопил дурным голосом:
– Ах, какая милка! Хватай, придурок, чего вылупился?
– Что это такое? – пролепетала Кэт. Любопытно, в ночь нашего безумного полета она держалась куда хладнокровней.
Добро пожаловать в дом гнева, дорогуша.
