– В болото, придурок, – отозвался Четырнадцатый.
Я и сам догадался. Над водой кружили москиты, достаточно крупные для того, чтобы питаться небольшими домашними животными. В остальном это было типичное карентийское болото. Если не считать редких ядовитых насекомых и змей, опасностей оно не представляло. Не то что болота на островах, где нам попадались змеи, длинные, как якорные цепи, и крокодилы, способные их проглотить.
Я обнаружил, что чувствую себя вполне сносно – разумеется, для человека, который едва не разбился насмерть и чуть было не утонул.
У лошади, как ни странно, хватило мозгов, чтобы не пытаться взлететь. Когда к ней вернулось дыхание, она обреченно заржала. К ее немалому удивлению, сверху послышалось ответное ржание. Четырнадцатый, не переставая браниться, взмыл в воздух и исчез среди ветвей. Через несколько минут он вернулся с самокруткой в зубах, что сразу вернуло ему прежний самодовольный вид.
– Сюда. – Лошадь поплыла, игнорируя мои требования.
Херувим вывел нас на сушу. Лошадь втянула крылья, превратилась в нормальное животное. К ней быстро возвращались силы. Пару минут спустя мы выбрались из-под деревьев. Лошадь пустилась вскачь – рысью, кентером, потом жизнерадостным галопом. Так продолжалось какое-то время; к моему облегчению, взлететь она не пробовала. Мы перевалили через холм, миновали распадок с фермой, а Кэт кружила у нас над головами. Путь лежал на юго-запад. Ночь и не думала кончаться.
Когда возделанные земли остались позади, я бросил взгляд на луну. Она стояла почти на том же месте, на каком я видел ее последний раз. Должно быть, мы забрались в эльфийский холм[2]. И покрыли громадное расстояние, ибо достигли тех краев, о которых ходила дурная слава. Во всяком случае, люди здесь не селились.
Впереди возникло призрачное сияние. Мне почудилось, будто холмы выстроились в кружок и смотрят на то, что находится посередине. Час от часу не легче.
Я ущипнул Попку-Дурака. Тот в ответ укусил меня за палец. По всей видимости, мысли Покойника сюда не доставали. Наконец-то! А то я уже отвык от того, что попугай излагает свои собственные, пускай не слишком вежливые соображения.
Очередной урок Гаррету: желать надо с умом, поскольку желания могут осуществиться.
Эти холмы скорее всего не что иное, как Бохдан Жибак. Что переводится на современный карентийский как «Призрачный Круг». Легенды утверждали, что в них с незапамятных времен творится нечто невообразимое. А к нашему прибытию, похоже, разожгли пресловутые Костры Судьбы.
Четырнадцатому туда соваться не хотелось, о чем он с готовностью оповестил всех, кто мог его слышать.
49
Кэт приземлилась. Мы спешились. Четырнадцатому она велела заткнуться – или убираться прочь. Я ухватился за стремя – на случай, если меня неудержимо потянет вниз. Ощущение было такое, словно я провел в седле несколько дней.
– Ты спасла меня от этих чокнутых богов только для того, чтобы принести в жертву на болоте?
– Успокойтесь, мистер Гаррет. Четырнадцатый, да замолчи ты наконец! Иначе отправлю тебя к твоим сородичам.
Это подействовало. Херувим умолк.
– Я спокоен, – возразил я, предварительно бросив на Кэт испепеляющий взгляд. – Девушка, перед тобой ветеран танферских баталий, а не какой-нибудь пустозвон вроде нашего общего приятеля. Из-за чего мне волноваться? Из-за того, что мы оказались на Призрачном Кругу? Из-за того, что нас чуть не угробила вспышка? Подумаешь, эка невидаль! Тут даже мышь не испугается.
Впереди мелькнула некая тень, явно куда-то торопившаяся. Толком я ее не разглядел, но того, что увидел, было достаточно, чтобы решить – знакомиться ближе у меня нет ни малейшего желания.
– Наши планы изменились, мистер Гаррет. Поначалу мама просто хотела вытащить вас из города. Но произошло непредвиденное.
– Ты о чем? В последнее время столько всего случилось. – Я извлек из-под рубашки Попку-Дурака, потом оглядел себя, пытаясь определить, какой ущерб он мне нанес. Ничего, жить буду, но попугая определенно следует придушить; я бы так и поступил, если бы он пришел в себя настолько, что мог бы оценить мои действия. А так пришлось посадить птичку на плечо. Вцепиться когтями ему ума хватило. Четырнадцатый вознамерился было примоститься на другом моем плече, но я без всякого зазрения совести согнал надоедливого херувима.
– Я разумею нарушение дисциплины. Ссора между богами переросла в конфликт, который ослабил преграду между реальностью и потусторонним миром. А это что такое? – Девушка ткнула пальцем в попугая.
– Дурная шутка.
– Извините?
– Попугай. Аргх! Стаксель на брамсель! И так далее в том же духе.
– Я очень рада, что у вас сохранилось чувство юмора. – Тон, каким были произнесены эти слова, говорил об обратном.
– Зато другого ничего не осталось. Что будем делать? – Даже Торнаде не хватило бы мужества шляться по холмам Бохдан Жибак.
– В ткани мироздания возникли прорехи. Вы видели одну из них собственными глазами. Если преграда падет...
Моих познаний в мифологии вполне достало, чтобы мысленно закончить фразу девушки. Стужа, которую невозможно представить. Мрак, который невозможно вообразить. Конец света. И в то же время – начало, первое звено в цепи ужасных событий, террор безымянных чудищ из-за пределов времени (не важно, что на деле они возникли в человеческом сознании).
– Да ладно тебе! Две шайки придурочных божков затеяли между собой свару, а я теперь должен спасать мир? – Честно говоря, это не по мне. Слишком много хлопот и разъездов, а вознаграждение обычно мизерное. И выспаться никак не удается...
– Вовсе нет. Не смешите меня, мистер Гаррет. Вы чересчур о себе возомнили. Если вы будете открывать рот, лишь когда вас о чем-то спросят, и перестанете умничать, то, возможно, доживете до того момента, когда мир будет спасен.
Как говорится, поставила на место.
– А что, собственно, происходит?
Мы находились в распадке между холмами. Под ногами хрустела галька. Погода была под стать настроению. Четырнадцатый кружил впереди, стараясь держаться поближе к земле. По всей видимости, ему тут нравилось еще меньше, чем мне. Над головами, в безоблачном небе, сверкали мириады звезд. Луна поднялась чуть повыше.
Далекие отблески задрожали и потускнели. Донеслось сердитое ворчание.
– Кэт, я туда не пойду. Вернувшись из Кантарда, я пообещал себе, что больше из Танфера ни ногой. И не нарушал своего обещания. – Скажем так, почти не нарушал. Но в такую даль, безусловно, не забирался.
Черт! Ну и каша заварилась. Нет, хочу домой.
– У богов есть своя тайна, мистер Гаррет. – Кэт сложила руки на груди, чем незамедлительно воспользовался херувим. Девушка обняла его, погладила по головке, словно то был обыкновенный младенец. Он, похоже, остался доволен.
– Всего одна? Сколько бумаги зря потрачено! Ведь вышло множество книг, где раскрывались миллионы божественных тайн...
– Вы снова за свое? Хотя бы дослушайте.
Кажется, я догадался: болтая без умолку, я худо-бедно овладевал собой. А сейчас самообладание было жизненно необходимо.
– Валяй, детка.
Херувим сунул в рот очередную самокрутку, которую извлек из-под своей пеленки. Щелкнул пальцами, прикурил от возникшего в воздухе огонька.
– Не теперь и не здесь, мистер Гаррет, – ответила Кэт, вдохнув дым. – Но знайте, все боги до единого, к
