Во дворе двое ветеранов уже командовали, вытаскивая из конюшни телеги и высокие кибитки. Массивные средства передвижения сдвигались ко входу, образуя вторую линию обороны на случай прорыва во внутренний двор. На стенах мелькали силуэты защитников.
Горовой, убедившись, что ворота надежно закрыты, а мост почти поднят, кивнул Сомохову, показывая на суетившихся во дворе, и рыкнул: «Разберись!», а сам бросился к лестнице на стену. Следом припустил Костя. Захар, после выстрела слегка оглушенный, молча отошел ко входу в донжон. Сомохов остался единственным из «полочан» во внутреннем дворе.
– Эй! Эй, ты! Стой! – метнулся он к дедку, деловито тянувшему к конюшне полную бадью воды. – Зачем вода?
Дедок глянул на благородного гостя как на придурка.
– Так… Стрелять начнут, попробуют дома поджечь. – Итальянец махнул в сторону конюшни и других хозяйственных пристроек, крытых керамической черепицей, но возведенных из бревен.
Улугбек Карлович оглянулся. Еще несколько баб из дворовой прислуги тянули корыта и ведра с водой щупленькому пареньку, который расставлял их вдоль деревянных стен.
Несколько лучников под присмотром ветерана крепили между собой сваленные перед воротами телеги.
– Шел бы ты… ваша светлость, – огрызнулся седоусый старикан, командовавший своими молодыми подчиненными, – да хотя бы на стены шел… А мы уж тут сами справимся.
Сомохов только облегченно кивнул. Что делать в случае нападения, он все равно не знал, а мешаться под ногами не хотелось.
Помедлив секунду, ученый бросился было к той же лестнице, по которой уже взобрались на стены его товарищи, но в последний момент передумал и побежал в сторону донжона.
…А со стены открывалась прекрасная панорама. По-видимому, выстрел пушки внес определенную сумятицу в ряды наступавшей кавалерии, так как темп нападения, запланированный их пока анонимным автором, был нарушен.
Комментировал увиденное подбежавшим русичам совсем уже немощный дед, чья борода редкими прядями свисала почти до пояса.
– Энта они, козлы, думали с налета во двор, значит, туда их… – Дедок выхаркался. Говорил он на неплохом немецком.
Рядом с ним горделивым силуэтом застыл рыцарь Тимо с верным оруженосцем. Рыцарь, так же как и Костя, не знал, что делать при нападении кавалерии на замок, но не подавал виду.
Вокруг занимали места у бойниц лучники, на ходу натягивая тетивы на свои орудия боя и расчехляя тулы со стрелами. Снизу уже бежали мальцы со связками стрел и коротких копий. Похлебка для слуг гостей, которые должны были съехаться к вечеру, чьим-то волевым решением была вылита прямо во дворе на землю – котел будет кипятить воду для встречи агрессора.
Сверху, несмотря на то что на стене присутствовал рыцарь из числа приближенных к баронессе, командовал все тот же ветхий дедок.
– А мне говорил сынок Салваторе, – шамкал старикашка в перерывах между криками и нагоняями, которыми он, не останавливаясь, потчевал гарнизон. – Смотри, батя, чтобы враг какой на замок не полез, пока мы в город поедем.
Дедок торжествующе глянул на молчавшего рыцаря. Вид врага, по-видимому, разогнал старую кровь в жилах, глаза отца командира замковых лучников горели, усы победно топорщились.
– Знатно вы этих… того… напугали! – похвалил дедок. – Меня зовут Биньо. Биньо-лучник!
И Биньо пошаркал в сторону, распекая кого-то на ходу.
У ворот в город уже толпилось около полусотни всадников. Несколько, спешившись, рубили ворота, остальные стреляли по изредка высовывавшимся из-за стены защитникам. Со стороны леса спорым шагом подтягивалась колонна пеших, среди которых видны были лестницы и штурмовые шесты.
Нападавшие на замок явно находились в большем смятении, чем те, кто штурмовал городок. Выстрел пищали пришелся чуть сбоку по выехавшему на разворот отряду, но его хватило для того, чтобы снести трех конных копейщиков. Двое так и остались лежать мертвыми телами на таких же недвижимых лошадиных трупах, а вокруг третьего суетились товарищи. Видимо, он был только ранен. Сбоку быстро перевязывали еще одного раненого – ему только задело плечо, и кровь удалось быстро остановить.
Силы врага состояли из двух неравных отрядов: около тридцати человек были конными копейщиками или рыцарями – распознать точнее было проблематично, – еще человек пятьдесят составляли конные лучники и арбалетчики, за спинами которых сидели пехотинцы. Сейчас спешившаяся пехота и стрелки быстро составляли разборные щиты, должные защитить нападавших от стрел оборонявшихся. Как и среди штурмующих городок, тут были полный набор средств для забрасывания смельчаков через стену во двор замка, большие пучки хвороста и веток. Ими враги, видимо, постараются заполнить ров перед замком.
Командовал невысокий рыцарь в золоченом шлеме. За его спиной стоял всадник с неизвестным для «полочан» штандартом, и именно вокруг этого рыцаря гарцевали командиры отрядов, выслушивая приказы и наставления. Невысокий и немолодой, он тем не менее споро распределил роли среди своих офицеров. Часть тяжелой кавалерии спешилась и примкнула к пехоте. Запел рог. Вал сгрудившейся у ворот пехоты снова пришел в движение.
– Хочуть с лету взять стену, – прокомментировал увиденное подъесаул.
Пешие враги с жутким воем, прикрываясь высокими щитами от редких стрел, бросились вперед. У самого замка на тину рва полетели связки хвороста, и по образовавшемуся насту пехотинцы полезли к стенам. Четыре лестницы ткнулись в верхние зубцы, метнулись три шеста с храбрецами у верхних концов. Одного еще в полете снял пикой один из ветеранов, двое других легко перемахнули через край стены и с ходу врубились в жидкий строй оборонявшихся. Оба были норманнами.
– Кто это? – тихо спросил у соседнего лучника Костя, тыкая пальцем в сторону штандарта нападавших.
Но ответ дали сами враги. Клич «Милан!» донесся от самых городских ворот, куда враги подтянули от
