этого готов на все.
Аиэр осмысливал услышанное, поигрывая замысловатыми четками. И у стен могут быть уши – эту простую истину открыли давно, и она была актуальна в любое время и в любых широтах. Оба разговаривающих не называли настоящих имен. Масляная лампа на столе чадила и распространяла вонь плохо очищенного масла: жрец Архви недолюбливал восковые свечи.
– А готов ли он предоставить нам свободу на своей земле и возможность ставить наши храмы?
Пионий отрицательно помотал головой:
– Еще нет, о великий жнец. К нему вернулось желание, он снова может многое, но теперь требует вернуть ему еще и молодое тело.
Жрец Архви отмахнулся:
– Ты же знаешь, червь, что это невозможно. Его же подданные не приемлют этого. Чернь восстанет, а знать поддержит. У Оттона и так полно проблем со своими провинциями.
Пионий развел руками:
– Генрих упрям, как мул, ваша мудрость.
Аиэр вскинулся.
– Колос, – прошипел он. – Ты не должен упоминать имя подручного своего даже в моем присутствии.
Пионий сжался. Пересохшее горло спазматически попробовало сглотнуть давно исчезнувшую слюну.
– Простите, досточтимый. Я увлекся. Я слаб.
Аиэр сделал раздраженный жест, приглашая согнувшегося в раболепном поклоне Пиония продолжить.
Тот с трудом вернулся к тому, на чем остановился:
– Пока не дадим молодость его телу, а не только чреслам и желаниям, он не уступит.
Аиэр поиграл четками и кивнул:
– Что ж. Если он настолько глуп, что ему недостаточно только чувствовать себя молодым, то мы дадим ему молодое тело.
Пионий подался вперед, а Аиэр продолжил:
– Дадим, но не сейчас. Через год я пришлю посвященного. Если у него останется желание, мы сделаем то, что он просит.
Старый жрец постукивал четками.
– А теперь ты выслушаешь еще одно задание, колос.
Пионий весь подобрался. Его худая шея вытянулась из воротника бриганты, а кадык заходил настолько быстро, что даже страже у входа было видно, насколько он волнуется.
Жрец говорил медленно, подбирая слова. Его рассказ навевал неприятные воспоминания.
– Мы нашли тех, кто разграбил наш гест на Зеленом острове. Нашли и вернули то, что было утеряно. Это было неправильно, но мы произвели забор тотчас же по получении утерянного. Лучезарный улыбнулся нам… Четверо воинов пришли к нам, но дальше… дальше все пошло… наперекосяк. Местный ярл с воинами вторгся в капище. Его люди разграбили храм Севера, а воины, дарованные нам Архви, попали к нему в руки.
Пионий сглотнул слюну, он слабо представлял, куда клонит старый жрец.
Тот продолжил:
– Ярла зовут Гуннар Струппарсон, а городок, которым он правит, – Хобург. Возьми столько денег, сколько надо, найми тысячу нурманов, и пусть этот городок исчезнет с лица Гардарики[52] еще до начала лета.
Пионий спросил внезапно осипшим голосом:
– Как я их узнаю?.. Тех, кого я должен отправить в Хель?.. К Архви, то есть?
Жрец передернул плечами:
– Узнаешь… Их тяжело не узнать. Их четверо: первый – грузный усач; второй – хрупкий, высокий, светловолосый, лицом похож на булгарина или угра; третий – с лица померанец[53] или гардариканец, кряжистый, но невысок; четвертый – широкоплеч, высок, похож на нурмана или свена… Впрочем, все они достаточно высоки ростом.
Жрец поморщился, но продолжил:
– У них оружие, которое принадлежит Лучезарному, а их тела должны уйти к Архви. Оружие уничтожишь.
Пионий молчал, осмысливая приказ, а жрец культа богини все говорил:
– Если сделаешь это, станешь серпом.
Пионий подпрыгнул и выгнулся дугой. Разные чувства – от восхищения до подобострастия – пролетели по его лицу, как легкие перьевые облака по летнему небу.
– Можете не сомневаться, досточтимый жнец. Их тела уйдут к Архви, а души к Лучезарному, клянусь серпом, который меня пометил.
