движений столик сотрясался так, что казалось, вот-вот развалится. Пузырек с благовонием, чудом оставийся на нем, от частых толчков съезжал к краю, пока со звоном не упал на пол и не разбился. Закусив губу Ника терпела, лихорадочно пытаясь найти хоть какой-то, выход. После, он убьет ее не мешкая. Дроу впился в ее шею не то поцелуем, не то укусом, стиснув ее так что хрустнули кости, с глухим стоном откинулся назад, а потом в изнеможении снова навалился на нее.
Немного погодя, Ника сделала движение сбросить его с себя, и он, нехотя приподнявшись, отодвинулся, освобождая ее. Опираясь о расхлябанный столик, она с трудом разогнулась. Более удобного момента что-либо предпринять у нее не было, но ее охватило полное безразличие ко всему. Бежать было некуда. Ее все равно убьют. И может лучше, если это будет Дорган. Он воин и сделает все быстро, рукой опытного рубаки. Сдерживая слезы и нервную дрожь, она нашарила возле ног разодранный балахон, как могла, завернулась в него и, повернувшись к Догану, не поверила своим глазам. Он, как ни в чем не бывало, раздевался, стоя возле кровати, сбрасывая с себя оставшуюся одежду.
— Получил, что хотел? Теперь вали отсюда, — трясясь, процедила сквозь зубы Ника.
— Мы так и не провели брачной церемонии, — посмотрел он на нее через плечо.
— Что? — Ника решила, что ослышалась и взвизгнула: — Стража!
— Там никого нет, — сообщил он. — Успокойся и иди ко мне.
— Только посмей дотронуться до меня, и отсюда точно вынесут труп. — Ника схватила тяжелый бронзовый подсвечник и отступила к дверям. Нет, она не хотела умирать.
Раскосые глаза эльфа сузились, и он решительно пошел к ней. Запустив в него подсвечник, Ника метнулась к дверям. Его вид напугал ее. Сейчас ведь точно убьет. А он, увернувшись от летящего в него тяжелого предмета, в два прыжка нагнал запутавшуюся в балахоне Нику, и снося ее пощечины, уворачиваясь от рук, норовящих расцарапать лицо и вцепиться в глаза, поймал их, прижав к ее телу.
— Послушай, как только мы совершим брачный ритуал, я оставлю тебя в покое. Это необходимо сделать.
— Вот, как это называется… а разве нельзя просто убить меня, без этих ритуалов… — задыхаясь, рвалась из его объятий Ника.
— Что? — пораженный Дорган отпустил ее, отступив на шаг. — Убить тебя? Я?!
Он нагнулся, выхватил из своей одежды, валявшейся на полу, тонкий стилет и полоснул им по своей руке, потом еще раз и еще. От ужаса Ника закричала.
— Господи! Ты, псих! Что ты делаешь? — заплакала она, смотря как, он, исступленно полосует свою руку.
— Я в полном разуме, и голова моя ясна. — спокойно произнес он. — И я говорю тебе: лучше я искромсаю себя на куски, чем причиню вред тебе.
— Прекрати, — попросила она. — Я тебе… верю.
Он повернулся к ней, держа стилет над вытянутой рукой, с которой стекала кровь, пытливо вглядываясь в ее лицо. И у нее не хватило духа соврать.
— Во всяком случае, мне так хочется хоть кому-то верить, — прошептала она, отводя от него взгляд. — Пожалуйста, положи нож.
— Демоны бездны! Кажется, все это время, я только и делал, что доказывал тебе свою преданность! — потерял он терпение. — Кто нашептал тебе ложь обо мне? Тирелла?
— Но как же… — всхлипнула Ника, прижав кулачки к подбородку — Разве не ты в трапезной хотел отравить меня?
Его глаза зажглись неистовством, и Ника сжалась, ожидая вспышки ярости. Но Дорган, видя, что пугает ее, сдержался.
— Конечно, тебя хотели отравить, но если бы я не был начеку, Тирелле бы это удалось.
— А, то тепло…
— Это был «плащ Сонна». Укрыв тебя им, я мог быть спокоен, что ты не поддашься искушению взять в рот отравленную пищу.
— Давай перевяжем твою руку, — робко попросила его Ника.
— Ты хочешь, что бы эта кровь остановилась?
— Ну, да…
— Тогда ты, от начала до конца, пройдешь со мной брачный обряд, — сказал он, отшвыривая в сторону стилет. — После этого ты перевяжешь раны уже не оружейнику Дома Де Наль, а своему мужу.
— Ты, что шантажируешь меня? И потом, разве ты мне уже не муж?
— Фиселла! — закричал он, и она опять испуганно сжалась. — Ты же знаешь, что я им никогда не был. Что я был только твоим оружейником и рабом.
— Пойми, у… у меня так мало времени, для того, что бы проводить еще какую-то там церемонию, — оправдываясь, пролепетала она — Разве между нами и так не все ясно? Послушай, сегодня я иду к Ллос и…
— Вот именно, — оборвал он ее. — И нам следует поторопиться. Но мы успеем, вот увидишь.
— Хорошо, — пробормотала Ника, чувствуя, что Дорган не уступит.
Если бы еще знать, что надо делать на этой брачной церемонии. И где она будет проходить? В храме? Время! На сборы, приготовления и собственно церемонию уйдет уйма времени. А Дорган не торопиться. Оделся бы, что ли. Она отвела взгляд от него, но он вдруг потребовал:
— Посмотри на меня.
Ника не сразу подняла глаза к его лицу. Красивое, с тонкими чертами, обрамленное белыми волосами, откинутыми сейчас за спину, обычно замкнутое, оно сейчас было смягчено нежностью. Он подошел к ней вплотную.
— Хочешь, что бы это сделал я или сделаешь сама?
— Лучше ты.
Его глаза вспыхнули, словно ею невольно было подтверждено некое предположение. Он кивнул и зашептал что-то на незнакомом, шипящем языке. Подняв палец, он очертил над их головами круг, с усилием прошептав: «Шаш-ш». Вслед за его пальцем потянулась белесая дрожащая полоса. Дымчатый круг опустился на них, заключая эльфа и Нику в свои зыбкие границы, а когда достиг пола, истаял у их ног. Все это время Ника смотрела на матовую гладкую кожу груди Доргана, борясь с искушением прикоснуться к ней. И еще она боялась каким нибудь неправильным действием нарушить ход ритуала, тем самым выдав себя. Когда круг исчез на каменных плитах, Дорган опустился перед нею на колени и прижался лбом сначала к одной ее ноге, потом к другой. То же самое он проделал с ее руками, прижимаясь лбом к ее ладоням. Потом, склонившись в поклоне, отошел.
— Прошу тебя, — раздался от кровати его голос. — Посмотри на меня.
Ника подняла было глаза, но тут же снова опустила их, поплотнее запахнув на себе балахон. Ее щеки горели. Конечно, за этот час она прошла через все, через что только могла пройти женщина, но все же его вид смущал ее. Дорган стоял у кровати, приподняв одеяло, готовясь лечь. Скорей бы уж он улегся и укрылся.
— Ты видишь перед собой покорного раба. Хочешь ли взять его к себе и властвовать над ним?
Не отводя глаз от выщербленной плитки пола, Ника кивнула.
— Ты должна произнести это вслух, — мягко сказал он.
— Да, — прошептала Ника, теребя балахон на груди.
— Подойди ко мне, — позвал он ласково.
Ника подошла, и он, придвинувшись к ней, взял ее за подбородок, подняв ее лицо к себе.
— Ты должна сказать это громко, глядя на меня, — прошептал он и спросил: — Ты согласна принять меня в свою постель?
— Да. — произнесла Ника пересохшим ртом, глядя ему в лицо и удивляясь, как мужчины дроу могут добровольно проходить через подобный унизительный брачный обряд.
— Не думал я, что сам по своей воле скажу эти слова, которых всеми силами избегал произносить. Но вот сейчас произношу их и готов повторить еще раз. Возьми меня, я — твой раб.
Он лег в постель и протянул к ней руки.
— Иди сюда.
Ника смотрела на него во все глаза, не двигаясь с места. Вообще-то, она никогда не стремилась стать
