– Не помню, – охотно откликнулся светлячок. – Попавшие в сети Хелль забывают свою земную жизнь, забывают близких, а иначе и существование стало бы мукой, хотя и без того в царстве мертвых несладко.
– А я думал, что тут вечный покой… – вкрадчиво продолжил Локи, – и вечная ночь без исхода и выхода.
Но душа оказалась прозорлива, тут же уличила:
– Неправда, великий ас, ты не о том хотел знать. – И снова вздохнула: – Ну, что ж, в благодарность за миг радости я выведу тебя отсюда! Более того… – докончить душа не успела: между искоркой и Локи, заслоняя точку света мелькнул силуэт.
– Кажется, кому-то из валькирий следует открутить голову, – в который раз планы Локи, только наладившись, срывались: существо, возникшее во мраке, заворочалось, примеряясь, как бы кого не задеть. Прошамкало:
– Ну, давайте знакомиться: кого еще зацапала старая ведьма? Ни черта в темноте не разберу!
Душа тихонько ахнула и сгинула, как не бывало. Локи подвинулся: незнакомец оказался каким-то угловатым и костлявым, заполнившим весь каменный колодец.
– Да ты-то кто? – Локи, стараясь не коснуться темной громадины, отодвинулся, прижавшись спиной к кладке.
– Я-то? Да я…
Ответить новый пленник не успел: Локи, вжавшись в стену, случайно задел потайной рычаг, в кладке обнаружилась и упала в пазы в полу дверь. Локи повалился от неожиданности на спину и зажмурился: следом в проем лезла здоровущая харя, украшенная рыжими усами и ярко пламенной бородой. Глаза чудища, каждое размером по спелому яблоку, чуть не лезли из орбит, но великан рассматривал что-то, что находилось у Локи позади.
– Это ж надо, какие малюпасенькие! – в восторге великан отшатнулся от проема, хлопнув в ладоши от изумления.
– Вот в этом твои ошибки, Локи, – ас поднялся на ноги, любуясь на целую стену: дверь так же таинственно встала на место, оградив и каменную клетку, и великана, и души-кровопийцы от великого Локи непроходимой скалой.
А что подумает Хелль, обнаружив, что пленник сбежал, на это Локи было чихать с высоченной сосны.
Глазки Локи масляно блестели. Приторная улыбка добра не предвещала.
– А вот и я! – Локи прищурился на онемевшее сборище цвергов: время, сделав петлю, выбросило Локи почти в том же самом месте пространства, где его подхватил временной поток. Цверги же, для которых прошли с исчезновения аса секунды, даже головы повернуть не успели. И теперь, обомлев от неожиданности, испуганно зыркали на разъяренного аса.
– Итак, – Локи поманил пальцем цвергов. – Как хотите: по одному вам головы поотрывать или своими ручонками себе экзекуцию устроите?
Цверги попятились, топча друг дружку. Те, кто поближе к устьям туннелей, ринулись спасаться. Локи набрал в охапку кучу маленького народца, поднял над собой:
– Видимо, сознательных среди вас нет? Придется потрудиться самому! – и размахнулся, собираясь швырнуть всю добычу на камни.
Цверги пищали, царапались. Некоторые от ужаса потеряли сознание. У туннелей – столпотворение: карлики, толкаясь и давя друг друга, мешали пробиваться в узкие норки сородичам. У каждого туннеля клубилась рыдающая, кусающаяся и озверелая толпа переполошенных цвергов. Карлики сплетались руками и ногами. Отрывали от выхода тех, кто успел просунуть голову или руку. Старались прорваться в первые ряды.
Локи (некоторые из цвергов просыпались между пальцев и попадали вниз, переломав кости) собирался вытряхнуть и остальных маленьких злодеев, доставивших столько неприятностей асу, как скала разверзлась. На пороге стоял седой горбатый старик, опираясь на посох.
Тотчас шум в пещере утих.
– Мотсогнир! Мотсогнир! – прошелестело восхищенно-почтительное.
– Отпусти их! – проскрипел прародитель цвергов.
– Еще чего! – возмутился ас.
– Отпусти! – потребовал цверг, наклоняясь, точно хищная старая птица. – Я заплачу!
– Чем же? – ожерелье уже давно лежало у Локи за пазухой, холодя кожу. – Что вы, жалкие мыши, можете предложить асу?
– Силу тьмы, – ледяной каплей ответ цверга. – Ты, не спорю, могуч, но асам неведом страх, незнакомы им и опасности. Однако ты сам сегодня убедился, что не так-то просто выжить, изменись слегка обстоятельства.
Мы же, подземный народец, и впрямь, ты верно, Локи, подметил, похожи на крыс. Однако ты встречал животных умнее и хитрее, чем крыса?
Локи наклонился, выпуская цвергов. Некоторые тут же попрятались. Иные были покалечены и могли лишь ползти, покряхтывая от боли. Но асу было не до них: Локи всегда считал, что, если что-то предлагают, сначала возьми, а потом рассуждай, где оно может пригодиться.
Но тайную мысль придержал при себе. Отвечал насмешливо, щекотнув Мотсогнира пальцем:
– А ты уверен, что твоя сила спасет тебя, если я захочу посмотреть, какая по цвету в твоих жилах кровь? И потом: сила тьмы – ее на зуб не попробуешь!
Мотсогнир промолчал, сверля аса взглядом.
– Хорошо, – решился, запуская руку в одежды. – Ты получишь и это. Пользы, правда, от пергамента, может, и немного, а, может, если звезды так сложатся, тебе посчастливится, – и с тем передал Локи потрепанную карту, добавив: – Я – стар. У молодых нет той хватки и той ненависти, которая живет в тебе. Цверги, настоящие герои, повывелись, поэтому я редко покидаю свое жилище. Говорят, что я уже умер, может, это и правда. Я не смогу. Не успею. Но тебе карту отдам – этот пергамент со священными рунами приведет счастливца к сокровищнице подлого Ангвари.
И Мотсогнир, сразу обессилел, точно утратил к Локи всякий интерес. Опираясь на посох, повернулся, и медленно пошел в черноту туннеля.
– Добро! – Локи любил рисковать. – Может, я сегодня и впрямь заключил хорошую сделку!
Локи не раз искал сокровищницу в подземельях. Не раз казалось, что она близко. Но ему ни разу не повезло, а руны, написанные предками, нагло светились: «Клад добудет великий».
Пришлось признать, что ас Локи – не самый великий в Асгарде. Величайший – Один. Ну, что ж, Локи сокровищем готов поделиться.
– Нет, это карта, которая приведет нас к куда большим сокровищам, чем жалкие крохи гномов – в логово самого карлика Ангвари!
– Цверга Ангвари, – разом выдохнули приятели. Если о богатстве прижимистых гномов знали, то
О сокровищах карлика Ангвари даже среди асов ходили легенды. Поговаривали, что когда-то, когда гномы и цверги были одним целым и жили одним народцем, дополняя друг дружку: цверги были суровей гномов, зато трудолюбивей. Гномы больше любили играть в прятки среди лесных зарослей ландышей, зато, в отличие от цвергов, которые никогда не уходили далеко от дома, гномы могли путешествовать целыми неделями, принося из дальних мест вести о залежах алмазов или реке, вьющейся через каменные пороги золотыми самородками. И все это тащили в свою норку. Именно тогда Мотсогнир, прародитель и гномов, и цвергов, собрал своих потомков, предложив построить империю по образу Асгарда, но более могущественную и богатую. Чем-то, видимо, асы Мотсогниру насолили, но карлик взялся за дело ретиво: где лестью, где угрозами; где посулами, а заставил таки маленький народец раскошелиться. Целыми днями стоял звон золота у провала Черной горы, куда маленький народец стаскивал накопленные богатства. Черную гору Мотсогнир решил провозгласить столицей империи карликов. Теперь дело стало за строительством города: по всем землям искали искусных столяров, каменщиков, плотников. А когда собрали мастеров, чтобы строить на Черной горе город, обнаружилось, что все сокровища маленького народца бесследно пропали. Пролом оказался завален обвалом, а когда нашли в пещеру вход со стороны подножия горы, там было хоть шаром покати.
