стены когтями, начал продирать гору, чтобы разрушить кусок стены и расширить отверстие в укрытие вора.
Неизвестно, чем бы все закончилось, но внезапно вход в пещеру Ангвари распахнулся. Карлик, обернувшись, взвизгнул: в разверзшуюся скалу ринулись полчища подземных мастеров, вооруженных кто чем. За ними, пластая прыжками пространство, несся огромный волчище. Дракон, узрев волчьи зубы, взмыл к потолку и там завис вниз головой, закрыв глаза пленкой. Ангвари засуетился: полчища обманутых потомков тех цвергов, которых Ангвари в свое время так ловко надул – это даже не великий ас, попавшийся на колечко-трилистник, способное делать своего владельца то не выше мышонка, то превращающего в гору.
– Стойте! – закричал Ангвари, прижатый к стене. – Стойте, что скажу!
Первые ряды взбешенных цвергов приостановились, пусть теперь говорит, все равно не уйдет от мести.
– Не знаю, как вы нашли путь в эту пещеру, но вас обманули! – наугад начал Ангвари. Он догадывался, что у сегодняшнего визитера были и сообщники.
Цверги зашушукались: им и самим показался странным диковинный волк, изъясняющийся с изысканностью придворного. Локи смирно сидел среди сокровищ, свесив язык. При словах Ангвари плотоядно облизнулся; его смущало только то, что нигде не было видно Одина. Локи подозревал, что Ангвари учудил какую-то штуку, о которой стоило пронюхать до того, как речистый краснобай перекочует в волчье брюхо.
А карлик Ангвари, видя, что его слова ловят на лету, продолжал, усилив нажим:
– Не знаю, кто тот негодяй, который заставил вас ворваться в сокровищницу предков. Будет время – я сам бы своими руками, – Ангвари в доказательство потряс в воздухе хищными ручонками, – отпер бы сокровищницу. Но разве вы не знаете, что золото, попадись в недостойные руки, самое страшное зло? – вопрошал наглый карлик. – Поглядите на себя, – цверги заозирались. – Разве вы мудры, могучи, прекрасны в помыслах и облике? Разве вы готовы принять дар, подготовленный нашими предками и бережно мной сохраненный?
Цверги понурились. Уж о какой красоте говорить: день-деньской стучат молотами в подземных кузницах, или, перемазанные глиной, выискивают в горах кусочки хризолита и осколки горного хрусталя.
– Короче: где Один? – Хёнир, замешкавшись в темноте – он опасался ненароком кого-нибудь раздавить, – вбился в толпу цвергов.
– А, – взвыл Ангвари, – так подлый вор, покусившийся на сокровища Альфхейма, – сам Великий Один?!
Если на карлика Ангвари соплеменники лишь точили зуб, то Одина ненавидели отчаянно и люто. Никто не помнил, но ходили легенды, что Один виноват в такой проклятущей жизни подземных жителей, на цверга ведь даже крапивная фея милостиво не взглянет.
– Один! Один! Один! – заревело полчище, развернувшись к пришельцу. Хёнир попятился от воинственных малышей. Локи сообразил быстрее. Теперь, возвышаясь на груде золота, Ангвари направлял цвергов в обход похитителей. Локи и Хёнир, отрезанные цвергами друг от друга, очутились на маленьком островке. А пещера темнела полчищами врагов. Цверги злобно шипели и плевали в соратников ненавистного Одина. Великий лишь поминал предков, засев в мышиной норе: такая орда разорвет аса на кусочки.
– Вперед, орлы! Смерть грабителям сокровища предков! – надрывался Ангвари. Впрочем, в схватку не ввязывался, бочком-бочком приближаясь к потайному ходу.
Хёнир разбрасывал цвергов, стараясь не покалечить. Локи лишь клацал челюстями, заглатывая сразу несколько коротышек, пока брюхо не отяжелело. Тогда пустил в ход лапы, наотмашь избивая цвергов.
Десятки цвергов валялись убитыми, но полчище даже не поредело. Прослышав, что найдена сокровищница, утерянная много веков назад, в пещеру Ангвари стекались все новые и новые подземные жители.
Если первые отряды были вооружены лишь зубами да бранью, то последующие ощерились копьями и стрелами. Убить такой стрелой – не убьешь, но когда десяток стрел одновременно впиваются в морду, это мало кому понравится. Локи лапой смахнул еще несколько цвергов. Поджав хвост, бросился из туннеля. Вслед летело радостное улюлюканье и топот догонявшего Хёнира. Беглецов не преследовали. Цверги, только-только отдышавшись от битвы, вновь разучились дышать: только тут маленький народец обнаружил, что же, в конце концов, они защищали.
Маленькие, чумазые, с грубыми мозолями и сгорбленными от вечных забот спинами, цверги притихли, осторожно касаясь самоцветов и блестящих золотых самородков.
– Но-но, не трогать! – взвизгнул Ангвари, коршуном кинувшись на цверга, попытавшегося повесить себе, словно обод, кольцо на шею.
Теперь, когда волчище и ас сбежали, к Ангвари вернулись прежние страхи: как бы народец не потребовал дележа сокровищ. Нужно было срочно придумать цвергам заботу, но, как на грех, ничего разумного, что позволило бы избавиться от цвергов на несколько дней и перепрятать сокровища, в голову не приходило.
Тогда Ангвари допустил оплошность: он, призвав всех к тишине, хоть цверги и так боялись проронить слово, объявил:
– Ну, раз все вы участвовали в спасении сокровищ от грабителей, всем вам оно и принадлежит!
Последние слова утонули в восторженном вопле цвергов: конец нудной работе, конец убогой жизни. Цверги смотрели на Ангвари с обожанием, позабыв, что как раз карлик и был причиной того, что подземные жители, отдав когда-то последние крохи, так обнищали.
– А себе я попрошу лишь колечко с зеленым трилистником, – вкрадчиво и скромно добавил Ангвари.
Но что значило колечко по сравнению с горами, грудами, холмами богатств?
– Бери колечко, – согласно подхватила толпа цвергов. – И пусть оно будет сверх положенного каждому!
Ангвари скрипнул зубами: он еще надеялся, что цверги согласятся повременить с дележом, но маленький народец уже растаскивал золото на кучки. Сделать это было сложно потому, что пол пещеры был покрыт драгоценностями на многие метры: ты пересыпешь камешек или монетку в свою кучу, а у тебя из-под ног уже гребут целые горсти. Карлики начинали беспокоиться, и уже кое-где вспыхивали драки.
– Сначала – мое колечко! – сурово напоминал Ангвари, но за шумом его расслышал лишь Один. Он припомнил, что превращение его в карлика началось именно со злополучного трилистника. Да и неспроста так беспокоится о дешевом колечке Ангвари.
Как следует потеревшись спиной и коленями о землю и испачкав лицо, Один рискнул выбраться из мышиной норы, устремляясь ко входу: именно там кольцо соскользнуло с пальца. Занятые дележом сокровищ, цверги незнакомца не углядели. Один благополучно смешался с толпой и почти одновременно с Ангвари увидел кольцо. Затевать схватку было рановато. Один склонился еще ниже, запищал, меняя голос:
– О, великий Ангвари, стой, где стоишь! Не пристало самому мудрому и богатому из цвергов нагибаться – я подам тебе твое кольцо!
Ангвари расплылся в самодовольной усмешке, чтобы в следующий миг отлететь через груды сокровищ. Один сцапал кольцо. Изловчившись, сунул в отверстие палец: и тотчас начал расти, разметывая от себя цвергов. Маленький народец, узрев среди сокровищ великана, бросился бежать: это вам не ас и даже не волк, хоть и грозные, да так же, как и прочие, боящиеся боли. Великан грохотнул, упираясь спиной в купол потолка:
– Брысь в норы, несчастные!
– Доберусь я до тебя, – пригрозил в бессильной ярости Ангвари, удирая впереди остальных.
Один был предоволен: и подрос, и заодно решил проблему переноса сокровищ.
Он разыскал Хёнира и вновь принявшего нормальный облик Локи и разъяснил им свой план. Идея приятеля пришлась по душе.
– Вот это здорово, – хохотал Локи, щурясь. – Так, значит, великий Один сидел в мышиной норе? Здорово!
