Только правда (Некрасов)

как я могу понять такого прохвоста? Ведь это мировой мошенник. Сто два преступления — и ни одного привода. Что я могу сделать? Когда передо мной гений, я теряюсь. Гении — это не для меня. (Наклоняется.) Что там такое? (Достает брюки Жоржа.) Его брюки!

Полицейский. Он снял их в воде, чтобы было свободнее...

Гобле. Ничего подобного! Они валялись на третьей ступеньке. Над водой.

Жорж карабкается наверх и исчезает.

Погодите! Он здесь разделся. Значит, он оделся во что-то другое. Стой! (Оборачивается туда, где был Жорж.) Держите его, держите!

Полицейские убегают.

Робер. Ирма?

Ирма. Робер?

Робер. Ты понимаешь?..

Ирма. Дай мне руку.

Робер. Прощай, Ирма!

Ирма. Прощай, Робер!

Гоблe (оборачивается к ним). А вы, подлецы!..

Робер и Ирма, держась за руки, прыгают в воду.

Выловить их! Выловить! Держите его! Держите!

Полицейские возвращаются бегом и кидаются в воду.

(Вытирает лоб). Я ведь говорил, что мне его не поймать!

Занавес

КАРТИНА ВТОРАЯ

Кабинет главного редактора газеты «Суар-а-Пари». Большой письменный стол редактора, маленький — секретарши, стулья, телефон и т. п. Плакаты. Зеркало. На стене три фотографии Палотена.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Жюль Палотeн, Фифи.

Жюль (рассматривая фотографии, которые она ему показывает).

Похожи, по-твоему?

Фифи. Очень. Как вы красивы, господин Палотен!

Жюль. Возьми кнопки, мы повесим их на стенку.

Вешают фотографии, продолжая разговаривать.

Фифи. Было заседание правления.

Жюль. Когда?

Фифи. Вчера.

Жюль. Меня даже не подумали предупредить! Конечно, они хозяева... Ты не знаешь, о чем они говорили?

Фифи. Люсьен пробовал подслушать, но они разговаривали очень тихо. Когда они расходились, председатель правления сказал, что сегодня он заедет к вам.

Жюль. Чувствую, что этот скряга хочет меня слопать.

Телефонный звонок.

Фифи. Алло!.. Хорошо, господин председатель! (Жюлю.) Что мне сказать? Он спрашивает, может ли он прийти через час.

Жюль. Он хозяин: когда хочет, тогда и приходит.

Фифи. Конечно, господин председатель.

Жюль. Старая крыса! Выжига! Скряга!

Стучат.

Кто там?

Дверь открывается, на пороге Сибило.

Это ты, Сибило? Входи. Что тебе?

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Жюль, Сибило. Фифи уходит.

Сибило. Господин главный редактор, семь лет назад вы решили посвятить пятую страницу нашей газеты борьбе с коммунистической пропагандой и целиком доверили это мне. С тех пор я тружусь, не щадя сил. Я уж не говорю о том, что потерял здоровье, волосы на голове, равновесие духа. Но есть одно благо, от которого я не могу отказаться в интересах самой газеты. Это прожиточный минимум. Как найти злостную издевку, разящую заметку, убийственное словцо, как пророчить конец света, если я хожу в дырявых ботинках?

Жюль. Покажи. Целые. Сколько ты получаешь?

Сибило. Семьдесят тысяч.

Жюль. Неплохо.

Сибило. Я всем говорю, что получаю сто.

Жюль. Пожалуйста. Я даже разрешаю тебе надбавить до ста двадцати. Тогда все будут думать, что ты получаешь девяносто.

Сибило. Спасибо, господин Палотен! А не могли бы вы дать мне на самом деле?..

Жюль. Сто двадцать?

Сибило. Нет, что вы! Девяносто. Право же, мне очень трудно!

Жюль У тебя взрослая дочь. Она тебе не помогает?

Сибило. Она сама очень мало зарабатывает. И потом у нее другие убеждения.

Жюль. При чем тут убеждения? Деньги не пахнут.

Сибило. Она... прогрессистка...

Жюль. Девчонка!.. Это быстро пройдет.

Сибило. Приходится одалживать у нее. Для профессионального борца с коммунизмом это как-то неудобно...

Жюль. Наоборот, разоряй их, разоряй!

Сибило. Конец месяца — для меня кошмар.

Жюль. Сибило, наша газета покоится на любви, на сотрудничестве между классами. Я хочу, чтобы мы все вдохновлялись чистой любовью. Я бы тебя выгнал, если бы думал, что ты работаешь ради денег. Нет, ты борешься из любви к любви, против негодяев, которые хотят помешать богатству буржуазии и пролетариата.