– Стоп, стоп, стоп! – сказал себе Ника, глядя на мокрую руку с окровавленным пальцем.
Как Валя сказала? Она попросила Марфу Захер показать рукопись, а та ответила: у меня кровь, нельзя. Потому что палец порезала! Она не шутила и не кокетничала!
Он снова кинулся к аквариуму. Здесь тоже искали: дверцы тумбы открыты и видно всю подпитывающую требуху – фильтры, насос, термостат. К стеклянной стенке прислонена каминная кочерга, с нее натекло. Значит, и в риф тыкали, камешки на дне ворошили.
Где же тут можно спрятать папку?
Он осторожно сунул в воду левую, не пораненную руку. Акулка продолжала нарезать свои меланхоличные круги.
Тихонько, чтоб не уколоться, Фандорин пошевелил риф – и так, и этак.
Сначала ничего не произошло. Но когда он взялся за ажурный розовый веер (кажется, эта красота называлась «горгониевый коралл») и слегка повернул, вся верхушка рифа внезапно сдвинулась и осталась у него в руке. Внизу открылась выемка, а в ней лежал черный каучуковый контейнер.
Одной рукой доставать его было неудобно, контейнер выскальзывал, и акулка недовольно заметалась в помутившейся воде.
Рискуя лишиться пальца, Николас нетерпеливо помог себе правой рукой, а сунувшуюся было хищницу просто отпихнул – не до нее.
Всё, черный блестящий футляр лежал на полу.
Щелкнули замочки.
Ну-ка, что там?
Внутри, один на другом, лежали несколько пластиковых пакетов разного размера.
В первом оказались пачки стодолларовых купюр, довольно много. Николас пересчитывать не стал – не интересно.
Во втором коробочки с драгоценностями. Тоже не заинтересовался.
В третьем, самом маленьком, несколько кредитных карточек иностранных банков. Нелегальные счета? Черт с ними!
Ура, папка!
Открыв ее, Николас чуть не застонал от разочарования: какие-то деловые бумаги на русском и английском.
И лишь в самом последнем пакете сквозь полупрозрачный пластик просвечивала знакомая крокодиловая кожа, красного цвета.
Достал.
Да! Да!
Аи да Ника! Аи да Фандорин! Нашел!
Все остальные пакеты засунул обратно в контейнер.
Позвал с улицы милиционера.
– Вот тайник. Тут ценности, какие-то документы. Это вы сами разбирайтесь. А вот папка, принадлежащая моему клиенту. Я хочу ее взять, но это, наверное, нужно как-то оформить?
Оперуполномоченный ошарашенно тряс долларами, таращился на кольца и браслеты.
– Так что с папкой? – снова спросил Фандорин.
Тот очумело уставился на него.
– Забирайте. На что она мне? И уткнулся в бумаги.
Забрать-то Ника забрал, но, когда ехал в Москву, сильно сомневался, правильно ли поступил. Не следовало ли потребовать, чтобы вызвали понятых? Как-то очень уж легко страж порядка согласился отдать рукопись. Там в контейнере столько всего…
В любом случае нужно позвонить Сивухе.
Николас набрал номер, услышал: «Это телефон депутата Государственной Думы Аркадия Сергеевича Сивухи. Оставьте сообщение, и вам обязательно перезвонят». Ну уж нет, такое известие не для автоответчика.
Фандорина распирало от восторга. Бог с ними, с долларами и бирюльками покойницы. Если милиционер заберет их себе, пускай это будет на его совести. Переделать нравы и порядки родной милиции Николасу Фандорину не под силу. Да, он не борец с общественным злом. Но зато какой аналитический дар! Какая проницательность! Профессионалы искали – не нашли, а ему часа хватило. Правда, профессионалы не знали про порезанный палец Марфы Захер, но это частности.
Он позвонил Саше, чтобы порадовать. Отключен телефон.
Позвонил Валентине – занято.
Тогда набрал номер жены. Хотел порадовать: выполнен крупный заказ, будут деньги. Пусть знает, что ее муж не такой уж нахлебник и неудачник.
И Алтын трубку сняла, почти сразу.
Сказала:
– Ты? Как некстати! Я в консерватории, на Славином концерте. Забыла звонок убрать, ужасно неудобно! Потом-потом.
И отключилась, даже не выслушав.
Настроение враз испортилось.
До Солянки Николас ехал мрачный.
Позвонил Сивухе еще раз, уже из офиса. Опять нарвался на автоответчик, но теперь было не до эффектов. Сказал сухо: «Это Фандорин. Рукопись у меня. Можете забирать».
Походил по кабинету, чтобы успокоиться.
Когда успокоился, сел за стол и открыл красную папку.
Примечания
1
язь
2
енски
